Reach to the heart (СИ)

— Вы меня разочаровали, Мисс Стилс. Вы совершенно не заботитесь о своей учёбе. — Диадема сразу же опустила голову, не зная, что на это ответить. — Я согласилась принять тебя в этот университет посередине курса, благодаря твоим прежним успехам, которые просто замечательны и что я вижу сейчас? У нас недостаточно хорошие преподаватели или сам университет мешает тебе хорошо учиться? Мне жаль, что приходиться читать нотации, но я хочу знать причину, Диадема.

Диадема молчала. Ей нечего сказать. Она признаёт, что всему причина лень, но не может об этом сказать. Да и не нужно. Всё и так понятно.

— Я вынуждена позвонить твоему отцу.

Девушка резко подняла напуганные глаза, из которых вот-вот могли потечь слёзы. Но она держалась.

— Нет, прошу вас, я исправлюсь, дайте мне время, только не говорите отцу. — Миссис Дакл с недоверием взглянула на Ди, — прошу вас..

Женщина глубоко вздохнула и опёрлась локтями о стол, — Хорошо, я даю тебе 2 недели на исправление, но условие таково, если не исправляешься, то я буду вынуждена тебя исключить.

Диадема часто закивала, соглашаясь на всё, лишь бы не расстраивать отца.

Только вот поздно спохватилась.

— Спасибо, Миссис Дакл, я не подведу.

— Я надеюсь.

Закрыв дверь с другой стороны, Диадема направилась в столовую.

Дёрнув ручку двери, она поняла, что не успела.

Не страшно.

Сейчас нужно думать не о еде, а о том, как исправлять.

Девушка шла по коридору, утопая в мыслях, пока не услышала нежную мелодию, что заставила её остановиться и пойти вслед прекрасному звуку.

Остановившись около больших размеров двери, она легонько приоткрыла её, чтобы понаблюдать за тем, что происходит внутри.

За чёрным фортепиано сидела маленькая девочка, перебирая крохотными пальчиками клавиши.

Ностальгия мурашками прошлась по телу, заставляя Ди поёрзать на месте. Сколько воспоминаний сейчас раскрутилось в голове. Их не пересчитать. Бесконечное количество моментов, связанных с музыкой.

Мелодия была знакома девушке и немного подумав, она со спокойствием в душе, зашла в аудиторию и тихонько подошла к музыкальному инструменту, привлекая внимание девочки. Поймав нужный момент, девушка начала петь.

Её нежный голос распространился по всему пространству, полностью его заполняя. Девочка с голубыми глазами лучезарно улыбнулась и смотрела на Диадему умными глазками.

От пения по телу Ди прошёлся холодок, будто напоминая, что она всё ещё жива. Так было всегда, до определённого момента. Она сама удивилась от того, насколько изменился её тембр за год. Он был более аккуратен и нежен, нежели раньше.

Музыка закончилась и растянув последнюю ноту, девушка с ностальгической улыбкой выдохнула.

Как же это прекрасно, чувствовать то, что ты так давно не испытывал.

— Ты красиво поёшь, — девочка, хлопая пышными ресницами, уставилась на Диадему.

— Ты красиво играешь, — Диадема улыбнулась.

Девушка что-то хотела сказать, но её перебили короткие хлопки.

— Браво. — Глаза Ди округлились, а взгляд направился на дверь, около которой стоял парень с игривой ухмылкой. — оказывается ты не так уж и бездарна.

Парень подошёл ближе.

— Не могу сказать о тебе того же, — девушка с сарказмом улыбнулась.

— Лана, иди в машину. — парень даже не взглянул на девочку, что встала словно солдат, и подчинившись, ушла.

— Знаешь эту девочку?

— Моя сестра.

— Ясно.

Их секундный разговор был достаточно сухим, что смутило девушку, но она не подавала виду, надеясь, что он не заметит, как неловкая тишина нагнетает.

— Что ж, мне пора. Пока. — девушка быстрым шагом направилась к двери, но её остановил хриплый голос.

— Давно поёшь?

Девушка остановилась и посмотрела на парня.

— Достаточно, а что?

— Ты пела так, будто в этом весь твой смысл жизни. — парень сел за фортепиано, — Я знаю. Так пел дорогой мне человек. — нажав на несколько нот, он закрыл крышку.

Прочистив горло, девушка спросила:

— Пел?

— Да. Его нет в живых.

Девушка застыла. С одной стороны ей было чертовски любопытно о ком он говорит, а с другой, она не хотела глубоко затрагивать явно больную тему.

— Она пела как никто другой. Чистейший тембр, нежный голос, но было что-то такое, что заставляло дрожь стаей проходить по телу двойным разрядом. — Джастин наконец поднял взгляд на Диадему, — она пела искренне, будто поёт не она, а её душа.

Она была подобно ангелу. В ней всегда была искорка, которая горела ярче всех звёзд вместе взятых, и которая погасла вместе с ней.

Почему-то у Диадемы в сердце сильно защемило. То ли от таких трогательных слов, то ли от.. ревности? Кто же эта неповторимая девушка, о которой он говорит?

— Кто она? — Диадема всё же решилась спросить, ибо он максимально тянул.

— Моя мать. — ложь. Он не готов рассказать кому-то об этом.

Боль.

Боль - это такая противная штука, которую никто бы не хотел испытывать, но причиняет многим.

Необъяснимо.

Физическую боль можно стерпеть, она проходит, а моральная нет.

Моральная будет съедать тебя до тех пор, пока ты окончательно не сломаешься.