Реактор. Черная быль

– Преувеличение – это ложь честного человека, – покачала головой хозяйка дома и тут же спохватилась: – Что же мы стоим в прихожей? Проходите, мойте руки и сразу к столу, у меня уже все готово. Кстати, познакомь меня с нашим гостем. – Она не выказала никакого неудовольствия по поводу того, что на семейный праздник муж пригласил постороннего человека. Напротив, ее глаза излучали доброту.

– Да, действительно, позволь тебе представить, – церемонно провозгласил профессор. – Мой студент Гелий Леонидович Строганов.

– Гелий Леонидович? – переспросила Рива Юрьевна. – Так вы, стало быть, сын Ларисы Аркадьевны и Леонида Петровича?

– А вы и маму знаете? – удивился Гелий. К тому, что в научных кругах хорошо известно имя его отца, он уже привык, а то, что жена Гольверка, оказывается, знакома и с мамой, его удивило.

– А мы с ней учились на одном факультете и даже в одной группе, – пояснила Рива Юрьевна. – Я даже и бабушку вашу знаю, почтенную Анну Яковлевну. Мы с ней постоянно по телефону рецептами тортов обмениваемся. Кстати, сегодня я вас угощу рогаликами, которые испекла по рецепту Анны Яковлевны.

Когда они вошли, в квартире была полнейшая тишина. Но едва переступили порог столовой, раздалось многоголосое «По-здрав-ля-ем!» Гелий растерялся, он не ожидал, что в доме окажется столько народу. Потом, разобравшись, кто есть кто, понял, что на юбилей совместной жизни к родителям пришли двое их сыновей с женами и пятеро внуков. Ему стало неловко, что он лишний в этом семейном кругу, но чуткая Рива Юрьевна, очевидно, это заметила и уделила гостю столько неназойливого, но искренне ласкового внимания, что чувство неловкости у него вскоре прошло.

Когда сыновья вышли покурить на балкон, а женщины стали пересервировывать стол к десерту, Михаил Борисович сам подошел к Гелию:

– Знаете, коллега, поговорить нам сегодня, похоже, уже не удастся. Я, признаться, и сам понятия не имел, что вся семья соберется. Завтра пятница, я весь день в Академии наук буду, в субботу тоже кое-какие дела намечены. Мы вот как поступим. Если вы свободны, то подъезжайте ко мне в воскресенье часикам эдак к двенадцати. Вам удобно будет, вы в воскресенье не заняты?

Ошеломленный обращением «коллега», Гелий растерялся и не сразу ответил:

– Конечно, удобно, – и уточнил: – К двенадцати в лабораторию приехать?

– Ну зачем же в лабораторию? Сюда приезжайте. Не волнуйтесь, гостей не будет, так что в моем кабинете нам никто не помешает.

Когда Гелий прощался с гостеприимными хозяевами, Рива Юрьевна на пороге протянула ему небольшой сверток: «Ларочке и Анне Яковлевне от меня большой привет, а в свертке рогалики, на пробу». Он пытался отказаться, но его и слушать никто не стал.

Дома мама Аня сначала огорчилась, что внук отказывается от ужина, но узнав, что он был в гостях у Гольверков, успокоилась. И когда он рассказал, что принес на пробу рогалики по ее рецепту, бабушка рассмеялась:

– Это она тебе из вежливости так сказала. На самом деле это я всегда ее рецептами пользуюсь.

– Это точно, – подтвердила зашедшая на кухню мама. – Ривочка кулинар известный, а таких тортов и пирожных, как у нее, – по всей Москве не сыщешь.

***

Тот воскресный разговор в доме Гольверка Гелию врезался в память на долгие годы. «Не будем терять времени», – предложил профессор и подошел к стоящей на ножках возле книжных стеллажей доске. Вернее, это была даже не обычная учебная доска, а переворачивающееся матовое стекло – парень таких сроду не видел, профессор привез ее из Франции, где был на симпозиуме. Ученый быстро начертил цветным мелком несколько схем. Затем, перевернув стекло, загородив спиной, встал так, чтобы не было видно, еще что-то. Вернул стекло на прежнее место. Через несколько минут от Гелькиной идеи, которой он втайне, чего уж греха таить, гордился, не осталось камня на камне.

Гольверк снова перевернул доску, показал свои схемы. Гелий сидел удрученный. Поясняя, в чем ученик ошибся, учитель острых углов не сглаживал, говорил резко, даже тон его стал каким-то неприязненным. Потом губкой стер все с «доски», жестом пригласил присесть в кресло, сам устроился напротив.

– А теперь самое время запить горечь ароматным чайком, – предложил он светским тоном радушного хозяина и стал колдовать над чайником. Когда действительно ароматный напиток был готов, заговорил снова.