В ходе последующих экспериментов на фоне относительной нормализации состояния вегетативных функций наблюдались периоды повторных неблагоприятных изменений этих показателей. У одних собак они возникали относительно редко — 1–2 раза — и в период первой трети опытов, у других чаще — 3–4 раза — и на протяжении всего опыта (у Тайфуна). Величины изменения пульса, числа циклов дыхания и температуры при этом были меньшими, чем в начальные сутки эксперимента.
Наибольшие величины пульса, дыхания и температуры тела характеризовали вегетативные процессы собак перед появлением у них выделений (табл. 5). При этом многие животные находились в активных позах и производили движения. Сразу после мочеиспускания и дефекации сердце переставало биться учащенно, число дыхательных циклов уменьшалось, понижалась температура тела, часто животные переставали двигаться и ложились. У одной из собак (Ночки) отмечалась одышка и нарушение ритма дыхания.
Пищевые рефлексы
Во 2–4-е сутки опытов аппетит собак был плохим: они либо ничего не ели, либо съедали 10–30% суточного рациона. Вес большинства животных в это время снижался в среднем на 0,41 кг, что для маленьких собачек было существенно. Значительно сокращалось водопотребление (в сутки на 30–65%).
В 5–7-е сутки опытов, т. е. после первичной нормализации выделений в условиях кабины, собаки стали есть и пить несколько больше. К концу экспериментов у многих животных было обнаружено даже небольшое увеличение их первоначального веса (в среднем на 0,29 кг).
Выделения
По истечении первых 20 час. пребывания в опыте у некоторых собак отмечалось значительное увеличение жидкости в тканях: объем задних конечностей (перед запястным суставом) увеличивался в 0,1–0,2 раза. При пальпации определялся наполненный мочевой пузырь. Тем не менее мочеиспусканий и дефекаций в камере не было. Значит, животные задерживали выделительные процессы. Факторами, позволяющими им делать это, очевидно, в некоторых случаях были усиленные движения собак, а в других затаивание. Об этом говорили случаи появления данных актов при условии, если животным мешали двигаться, или, наоборот, заставляли делать это.
Без каких-либо воздействий акты мочеиспускания возникали только тогда, когда собаки уже не могли задерживать мочу. Об этом свидетельствовало непроизвольное возникновение выделений, их появление в сонном и полусонном состоянии, т. е. при ослабленном тормозящем действии коры, а также очень большие количества мочи при первом акте выделения (в 4–6 раз больше, чем в норме).
Акты дефекации происходили с еще большей, чем мочеиспускание, задержкой. Кал был более твердым, чем обычно, часто зернистым и более светлым, вес его в 3–4 раза превышал обычный. Дефекация сопровождалась значительными мышечными усилиями, протекала в 5–10 раз дольше, чем вне экспериментальных условий, собаки долго не могли найти нужных поз, некоторые стонали и жалобно скулили.
Выполнение актов мочеиспускания и дефекации тогда, когда уже невозможно было их задерживать, переполнение мочевого пузыря и прямой кишки, отсутствие подходящих условий и т. д. — все превращало мочеиспускание и дефекацию в задачу, трудную для нервной системы и организма собак. В ряде случаев можно говорить о появлении в связи с задержкой актов выделения болезненных состояний. По-видимому, этим можно было объяснить значительные изменения в 1-е сутки эксперимента вегетативных показателей, суточной ритмики, возникновение стонов и т. д.
Повторные мочеиспускания и дефекация также происходили с трудом, нерегулярно и по-разному у разных животных. В 57% случаев от общего числа суток отмечались нарушения ритмов мочеиспускания. У большинства собак они имели место на протяжении всех опытов, например, в отдельные сутки моча не отделялась совсем или отделялась всего 1–2 раза (олигоурия), у трех животных, кроме олигоурезиса, отмечался палакиурезис (мочеиспускание более 15 раз в сутки).
Рассмотрение полученного фактического материала (табл. 6 и 7) показало рефлекторную природу подобных явлений. О задержке мочеиспусканий при экстремальных воздействиях, как о явлении, имеющем рефлекторную природу, писали И.Г. Гурвич и В.С. Лозинская (1971).