Реакция Вассермана и Латыпова на мифы, легенды и другие шутки истории

А западные европейцы приняли меры: немедленно начались переговоры по преобразованию Европейского Экономического Сообщества в Европейский Союз, ради формирования единого рынка, превышающего порог самодостаточности, чтобы новые разработки можно было окупить внутри этого рынка, не рассчитывая на экспорт за его пределы. По той же причине тогда же начались переговоры о создании Североамериканской Зоны Свободной Торговли в составе Канады, Соединённых Государств Америки и Мексики.

И те, и другие переговоры, как известно, завершились успешно. Сейчас на Западе порог самодостаточности в соответствии с прогрессом техники дорос уже до четырёхсот миллионов — но рынки там куда обширнее.

Ну а мы, как всегда, пошли другим путём, как призывал ещё Владимир Ильич Ульянов. Мы свой единый рынок раздробили на куски. Правда, сейчас, из-за того, что оплата разработчиков ещё упала, у нас порог самодостаточности снизился приблизительно до двухсот миллионов человек. Но ни одна из республик былого Союза не имеет этих двухсот миллионов: даже в России сегодня всего примерно сто сорок шесть.

Выход из положения — создание так называемого Единого Экономического Пространства. Белоруссия, Казахстан, Россия и Украина в совокупности образуют тот самый самодостаточный рынок, который может вообще не обращать внимания ни на какие внешние события. Какие кризисы ни бушуют за пределами самодостаточного рынка, он при грамотной организации может выживать самостоятельно.

Правда, американцы сейчас как раз на своём рынке, хотя он и самодостаточный, породили кризис и теперь будут внутри себя его переживать. Европейцы пока слишком завязаны на американский рынок, так что им тоже будет тяжело. Мы же в принципе можем, создав Единое Экономическое Пространство, вообще не обращать внимания на кризис за его пределами.

Проблема тут только одна: идею Украины как самостоятельного государства и украинцев как самостоятельного народа придумали поляки — и полтора века назад административно поддержали австрийцы — в качестве антироссийского инструмента. С тех самых пор идея независимости Украины в принципе неотделима от идеи противостояния Украины всей остальной России.

Пока Украина независима, она в Единое Экономическое Пространство не пойдёт. Просто потому, что в таком пространстве смысл её независимости теряется — соответственно теряется надобность в независимых правителях. Ещё в XVII веке гетман Дорошенко пытался присоединить Украину к Турции, мотивируя это тем, что если украинцы объединятся с единородными, единоязычными, единоверными русскими, то сольются с ними, и не будет им нужен отдельный гетман и отдельная казачья старшина. А вот если пришить Украину к иноверной, иноязычной, инородной Турции, то она всегда останется самостоятельной и всегда будет нуждаться в самостоятельных же управленцах.

Иными словами, чтобы вся Россия — в том числе и Украина — спаслась от всемирного кризиса, нужно, чтобы народ Украины отказался от независимости и от независимых правителей. Организация референдума, правомочного принять такое решение, теоретически возможна, но практически весьма сложна, и я не уверен, что с этой задачей кто-то справится до того, как вторая волна кризиса грянет в полную силу. Но другого выхода из кризиса у нас — ни у украинцев, ни у остальных русских — нет.

Пустые поезда

Спираль цен способна удушить всю экономику

Между Москвой и Одессой я обычно езжу поездом. В четырёхместном купе, но зачастую вдвоём или даже в полном одиночестве. А часть купе и вовсе пустует. Верхние полки заняты, только если едет семья и не желает разбегаться по двум купе. Сходная картина и на других маршрутах. Причём не только в купейных вагонах. По дороге не раз доводилось проходить и через плацкартные. Там тоже заполнение — примерно половина вместимости.

Почему — понятно. В 1995-м, когда я только что перебрался в Москву на сравнительно стабильное проживание, билет в Одессу стоил примерно сорок долларов. Теперь он подорожал втрое с лишним. Насколько я могу судить, доходы тех категорий граждан России, для кого деньги важнее времени (так что поезд предпочтительнее самолёта), хотя и растут, но далеко не так стремительно, как тарифы РЖД. Соответственно сами поездки откладываются до последней возможности. Пассажиропоток падает.

Между тем энергозатраты на перемещение каждого отдельного пассажира — лишь ничтожно малая доля общих расходов железной дороги. Купейный вагон раз в десять тяжелее всех пассажиров, способных туда вместиться, со всем их мыслимым багажом. Львиная доля энергии идёт на движение самого вагона — независимо от загрузки. Да и проводникам — при всём уважении к их нелёгкому труду — почти всё равно, обслуживать три дюжины пассажиров или одну: в плацкартном-то вагоне они даже с полусотней справляются.