Реакция Вассермана и Латыпова на мифы, легенды и другие шутки истории

Сейчас, например, основная часть отечественных альтернативщиков внимательно изучает так называемый мир царя Михаила. Судя по всему, если бы Николай II Александрович Романов передал власть брату не в тысяча девятьсот семнадцатом, когда уже сделал практически всё плохое, что было в его силах, а хотя бы в 1905 году, а ещё лучше в 1900-м, события развернулись бы намного лучше и для России, и в конечном счёте для всего мира — даже для стран, противостоявших нашей.

История — не догма. Её творит каждый из нас каждым своим шагом. И именно поэтому надо каждый раз задумываться: а что будет, если я поступлю иначе.

Батурин

Историю подменяют клеветой

Несколько слов об одной антироссийской басне. Украинские националисты в полемике с вменяемыми людьми употребляют на редкость бедный набор примеров гонений со стороны России. Не удивительно: русский народ никогда специально не проявлял агрессивности к одной национальности (да и власть всегда относилась к украинцам ничуть не хуже, чем к русским), а фантазия — как и прочие умственные способности — националистов довольно скромна и затрудняет самостоятельное измышление обоснований бредовых идей.

Одно из почётнейших мест в необширной мифологии «звериного оскала великорусского шовинизма» занял разгром гетманской резиденции во время Северной войны. В ней Александр Данилович Меншиков командовал драгунами. Это нечто вроде нынешней мотопехоты: передвигались на конях, но сражались в пешем строю. 2 ноября 1708 года Меншиков захватил город Батурин. По нынешней официальной версии украинской истории, он там вырезал от шести до пятнадцати тысяч мирных жителей — от грудного младенца до немощного старца.

Только непонятно, зачем истреблял. По словам националистов, город взят без единого выстрела: Александр Данилович подкупил старшину (казачье офицерство). Но в этом случае вряд ли ему стоило убивать кого-то, кроме самих подкупленных: светлейший князь, крепко нечистый на руку, теоретически мог пожелать вернуть деньги, отданные явно аморальным типам.

Версия подкупа опирается на то, что князь стоял у Батурина с 24 октября 1708 года, уговаривая гарнизон открыть ворота. В резиденции сидели от шести до восьми тысяч сердюков — личной охраны: её Мазепа вербовал в основном из своего — польского! — народа. Бой начался, только когда шведы подошли на расстояние полудневного перехода. Вопреки мнению профессиональных украинцев, выстрелы были. Но штурм занял всего два часа: сердюки не отличались той частью воинского искусства, какая нужна для обороны крепости. Для сравнения: вскоре Полтава перед знаменитой битвой отражала шведов три месяца подряд, причём на стенах сражались не только казаки, но и рядовые жители города.

Ещё через пару часов Меншиков ушёл: его малочисленный отряд вряд ли мог бы успешно обороняться от основных сил Карла XII. Времени на массовую резню просто не было, даже если бы сподвижник Петра I обезумел и возжелал учинить воинское преступление.

Впрочем, до такого безумия и дойти трудно. Пётр — при всех своих странностях — не зря заслужил прозвище Великий. К подданным он, конечно, относился как к расходному материалу. Но именно поэтому сам впустую его не расходовал и другим не позволял.

Не зря Пётр за несколько лет до боёв на юге отказался утвердить указ Мазепы о закрепощении казаков. Гетман мог рассчитывать: безопасность Украины впредь обеспечат регулярные войска. Но царю воины были куда нужнее простых крестьян, а казаки неплохо освоили основы немирного ремесла. Казачья голота, вопреки воле старшины, осталась вольной и готовой защищать Родину.

Украинцы в ту пору уже полвека были такими же подданными царя, как и русские. Если бы Меншиков и впрямь истребил их тысячами, сам царь казнил бы своего любимца и сподвижника, ибо никакие заслуги не дают права вести себя подобно несытому хищнику.

Понятно, вовсе без жертв дело не могло обойтись. Двухчасовой штурм — это и перестрелка, в ходе которой гибли не только воины на крепостных стенах, но и кто-то из городских жителей (от ядер да шальных пуль). Да и после штурма пленены — и по суду казнены — несколько казачьих командиров, повинных в нарушении присяги царю (их же присяга гетману — ниже по рангу).

Впрочем, главные жертвы случились, похоже, от пожара.

Мазепа годами копил в своей ставке громадные запасы оружия, боеприпасов, провианта — прежде всего на случай защиты: то ли от голоты, не обрадованной возможным закрепощением, то ли от интриганов из числа старшины. Перед переходом на шведскую сторону он изрядно пополнил склады (в частности, увёз в Батурин едва ли не всю артиллерию казачьего войска — семьдесят пушек) и пригласил Карла воспользоваться ими: Швеция за восемь лет войны изрядно обеднела и не могла содержать армию должным образом.