Я опустил голову. Лучше смотреть на сметану, чем на это надоевшее за десять лет лицо. И кусочек укропа гораздо интереснее, чем эта рожа!
— В общем, Барс, тут такое дело… — замялся охранник, не зная, как продолжить.
— Не тяни кота за яйца, Серёга.
— Твои родные… Они не придут!
Не придут? Вот так вот?
В последний раз они даже не захотели меня увидеть?
Нет, я видел по телевизору, как общественное мнение менялось под напором лжи. Меня поливали таким говном, какое не видели даже самые престарелые ассенизаторские машины, но… Родные, они же верили мне до конца.
А я ведь просто хотел их поблагодарить за то, что они были со мной всё это время. За то, что верили в мою невиновность и за то, что старались вызволить меня из темницы.
Но кто я такой в итоге? Михаил Иванович Барсов десять лет назад, а теперь… Обычный зек по кличке Барс? Уголовник, который не увидит полнолуние…
Да. Пришло время жить без Барса. Пришло время забыть о черном пятне на семейной фамилии. Пусть я каждый день молился об их счастье, неумело, неуклюже, но зато от всей души. И пусть теперь они станут счастливее без своего брата-неудачника.
Тут я услышал смешок. Как будто крякнула утка. Утки в комнате для свиданий не было, но её роль запросто мог исполнить вертухай. И это он смеялся…
— Ты уже подумал, что они на тебя забили? Не, Барс, твоя сестренка умерла месяц назад.
— Чего ты чешешь? — я невольно вздрогнул от его слов.
Да нет, не может быть! Я же…
Алёнка!
Сестра! Она же всегда была такой рассудительной, такой серьезной и она…
— Охренел? А как ты хотел? Ты тут, а она там… Желтые газеты с удовольствием обсасывали эту тему. С работы её поперли — нашли какие-то косяки. Она ещё и в какую-то хрень встряла — хотела срубить денег на твоего нового адвоката. Влипла в аферу, её развели… В общем, прогорела, обнищала, осталась в «черном списке» и путь у неё был только один… Кхх-кхх-кхх, — Серёга показал, как завязывает невидимый галстук, а потом вскинул длинный конец вверх, а голову с высунутым языком склонил набок.
— Ты звездишь! Алёнка не могла так поступить!
— Да? А младший братан? Он же у тебя в юридический поступил? Хотел тебя вытащить. Всё собирал информацию и вот… Дособирался, — хмыкнул Серёга. — Пропал без вести и теперь втирает юридическую дичь лещам в Москве-реке. И на хрена он полез в Белый дом?
Я попытался вскочить, но наручники только сорвали поднос. На полу образовалась красная лужа с кусочками мяса и покрасневшим плевком сметаны. Если бы меня казнили при помощи пули в затылок, то на стене могла оказаться такая же абстракция.
— Ты звездишь! Алёна не могла встрять в подобную хрень! Она умная девушка! А Кирюха? Да он за меня жопу рвал и…
Вертухай встал и отвернулся к двери. Его плечи сотрясались, как будто он беззвучно смеялся.
— Хрена ли ты щеришься, полудурок? На хрена у меня надежду отнимаешь? Думаешь, что я в последний момент потеряюсь? Да ни хрена! Это вы не пускаете Алёну с Кирюхой, а мне порожняк задвигаете.
— Аха-ха-ха-ха! Ай, как всё расписал. Как расписал… — заржал Серёга.
Или это не Серёга? Вроде бы и голос не тот. И фигура… Блин, да у него фигура другой стала! Если вертухай был мужиком под полтинник с пузом, то со спины этот мужик выглядел и мощнее, и подкаченнее.
— Ты кто?
— А как ты думаешь? — спросил «вертухай» и повернулся ко мне.
У него не было глаз!
Сука! У него вовсе не было глаз!
Черные глазницы с сочащейся темно-зеленой слизью. В щеках провалы, сквозь которые видны желтые осколки зубов. Между губами шевелился толстый червяк, не останавливающийся ни на миг.
Этот «красавец» улыбнулся и проговорил:
— Миша Барс, у меня к тебе есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться!
Глава 2
— Твою же мать! — я вскрикнул и проснулся от своего же голоса.
Я проснулся?
Ну, вроде сидел на кровати, весь мокрый, как ёлка под градом, и с бешено стучащим сердцем. Это что было? Кошмар? Реальность? Хренова виртуальность?
Где я? Кто я? Зачем я?
Порой сны бывают такие реальные, что потом сидишь и не отдупляешь — спишь ты ещё или уже проснулся? Где та тонкая грань, за которой прекращаются видения и начинается реальность?
Что это было? Всего лишь говенный сон или…
Меня же ложно обвинили и приговорили к смертной казни через последнее присаживание на трон. На электрический трон… Прекрасное последнее пристанище для жопы короля в законе…
— Да нет же! Нет! Жеваный крот! — выругался я и обомлел от своего голоса.
Вместо хрипотцы от прокуренных легких мой голос звучал звонко и… по-мальчишечьи! Как у пацана!
Что это?
Тут же хлопнул себя по лбу. Да какого хрена я себе задаю подобные вопросы? Я же просто спал и…
И меня приговорили к последнему бодрящему удару тока спустя десять лет отсидки. Меня приговорили, мать твою!
Конечно, я никого не грохнул. Но доказательства были невероятно убедительными. На месте преступления обнаружилась скрытая камера. Отпечатки на пистолете совпадают с моими отпечатками. Был свидетель, который видел меня там… Всё это было и…
— Жеваный крот!