Реалити для героя

После первой кружки разговор завязывается сам собой. У А.В. не так много тем, которые он готов обсуждать. Самая главная – война на Северном Кавказе, которая  которая так круто развернула его судьбу. В Чечне А.В. воевал в «бешеной» роте, и у него была "Лёха Бешеный". Спрашиваю, как он объяснял солдатам, против кого они воюют.

– Чечены, чехи, чичи, – перечисляет он.

Да, он, точно, головорез, вздыхаю я про себя, облизывая мед на губах.

Приходит Дамир и помогает А.В. собраться.

– Если бы меня спросили, тебе чего надо: мешок золота или А.В., я бы ответил: «А.В.!» – делит он со мной своим сокровенным.

Дамир наполовину таджик, наполовину украинец. Щедрость и хитрость в нем сочетаются самым причудливым образом.

Загружаемся в золотистый джип. Теперь там поет моя любимая Патрисия Каас:

Il joue avec mon coeur

Il triche avec ma vie.

Il dit des mots menteurs

Et moi je crois tout ce qu’il m’ dit ² .

А.В. по-французски не поет, но по привычке делает погромче.

Снова едем красивыми местами – дубы, сосны, березки. Снова проезжаем реку, которая искрится на ярком солнце. Сворачиваем в лесной  массив, выруливаем на пустую стоянку. За оградой  – цель поездки – Свято-Тихонова обитель.

Помощник Миша критически меня оглядывает и советует прикрыться. Перед воротами на перекладине висит штук десять ритуальных юбок, и все каких-то траурных цветов. Миша наблюдает, как я выбираю что-то в тон своей шали и неодобрительно качает головой. Мужчины одеты соответственно случаю. Им к рубашкам и джинсам ничего добавлять не надо. У них сейчас совсем другие заботы – расчехлить камеру, прикинуть ракурс. Тут, и правда, очень красиво. Благостно, можно сказать.

Идем по дубовой аллее. Вековые дубы и молодые дубки задумчиво шелестят на ветру. У моих спутников тоже задумчивые лица. Каждый, наверное, думает о своем: Георгий с Денисом – что тут можно снять крупным, а что дальним планом, А.В. – о своем больном ухе, а Миша… Я не знаю, о чем думает Миша. У него такое выражение лица, словно весь этот маскарад ему уже основательно надоел. Хорошо, что хоть Дамир остался в машине, и мне не надо гадать, о чем он думает. Впрочем, я  и так знаю – о мешке золота, которым он пожертвует ради А.В.

Навстречу идут паломники – одни  с канистрами, другие – с бутылями. У встречных такие просветленные лица, что они, скорее всего, вообще не думают ни о чем.

– Берите канистры, возьмете домой чистой воды, – командует А.В. и указывает рукой в сторону киоска.

Вежливо отвечаю главному паломнику, что мне воды домой не надо, потому у нас свой колодец.

– Все равно берите, – назидательно повторят он. – Такой воды у вас нет.

Я опускаю глаза (хотя он, естественно, этого не видит) и чувствую себя ничтожным новобранцем. Да, я веду себя как настоящий дух, который еще не знает, что с майорами не спорят.

Меня спасает Денис. Он велит А.В. с Мишей не торопясь идти по дорожке к храму. Герой с ассистентом подчиняются. Они шествуют мимо нового красно-кирпичного здания, обходят его и по деревянному настилу приближаются к чудотворному источнику. Миша тихонько направляет А.В.:

– Владимирыч, тут ступенька. Налево развернись.

А.В. улыбается на камеру.

– Осторожно, ноги не промочи, – предупреждает Миша и подносит руку патрона к струе святой воды.

А.В. зачерпывает воду пригоршней, пьет, улыбается.

Мы с Георгием почтительно стоим в сторонке. Режиссер тоже улыбается в окладистую бороду. Мне все больше нравится этот театр и его актеры. Только у меня почему-то вместо улыбки какая-то дурацкая гримаса и щиплет в носу.

Теперь Денис снимает крупным планом лицо А.В. У нашего оператора очень хорошая камера. Он меняет планы даже не сходя с места.

Уже дома, просматривая исходный материал, пытаюсь определить, о чем наш герой думал тогда под шелестящими ветвями. Уж точно не о больном ухе. На его лице отражаются  какие-то предчувствия, какие-то надежды. Благодать, одним словом.

А все-таки, это западло – снимать человека, когда он думает о чем-то глубоко личном! Особенно, когда он не может тебя увидеть и дать по шее.

Ну все, снято. И храм, и источник, и задумчивое лицо. Подходим к купели, которая находится в маленьком срубе. Тут наш командир привычным твердым голосом приказывает, чтобы весь творческий коллектив совершил ритуальное омовение. Сам он готов окунуться  в ледяную воду прямо с головой, чтобы подать личный пример.

Я сразу отнекиваюсь – я что, сумасшедшая? Водичка градуса три, не больше. Не хватало только вернуться домой с больным ухом! Георгий тоже ссылается на сердце и даже прижимает к нему ладонь. Хоть вид у нашего режиссера вполне православный, но благодати на его лице что-то не заметно. Денис колеблется и поглядывает на нас: кому  камеру-то доверить?

Стоим в нерешительности: чья возьмет? Я тем временем пытаюсь достучаться до разума А.В.:

– А как же ваше ухо? Вы же его еще больше застудите!

Но он и здоровым ухом слышать ничего не хочет:

– Это очень полезно!