Реалити - шоу

Остальные посетители (кто не хотел драться), кто с усмешкой, кто с руганью, по стенкам пытались выбраться из зала. Наёмники Вероны, надо отдать им должное, действовали спокойно. Сдвинули стол немного вперёд, а сами встали стенкой, прикрывая Верону. Плохо только, что пока они смотрели на драку, к ним за спину начали стекаться посетители, которые не смогли вовремя убраться. А в их числе и «старший». И если я прав, и вся эта драка организована только как отвлекающий маневр, шумовой фон, то старший подбирается сейчас к Вероне совсем не для того, чтобы цветы подарить. Надо что-то делать, пока не стало поздно.

Я опрокинул на себя чашку с остатками похлёбки, прикрылся табуреткой, вроде как от обломков, летящих по воздуху, и тоже просочился по стенке за спины наёмников. Старший мельком глянул на меня, но не счёл опасным. Ситуация становилось всё напряжённей. Драка неумолимо сдвигалась к нам, стоящие вокруг мужики, поняв, что увильнуть не получится, начали вооружаться подручными предметами и сдвинулись вперёд, готовясь встретить драчунов. А в углу остались только Верона, старший и я. Верона смотрит на драку, непонятный мужик — на неё, а я пытаюсь следить за обоими. И вдруг почувствовал — сейчас! В руке у мужика как будто из воздуха появляется нож, и он рванул к Вероне. Я не стал устраивать разборки в духе «а в чём, собственно, дело», а в прыжке всадил ему нож в шею как раз у края шапочки. Мы рухнули на стол перед Вероной, но мужик не хотел умирать, а со странным воем попытался вывернуться. Тогда я изо всех сил левой рукой вдарил по рукоятке ножа, вгоняя его ещё глубже. Вой оборвался, и в зале наступила звенящая тишина — почему-то даже драка мгновенно прекратилась. Народ торопливо расступился, и вокруг столика образовалось пустое место. Потом кто-то сказал непонятное слово.

— Тварки!

То ли это был какой-то условный сигнал, то ли ещё что, но все сразу забыли про мордобой и схватились за оружие. Ну, вот и всё. Сейчас меня будут убивать. С трудом встав, я рывком выдернул нож из шеи убитого и приготовился дорого продать свою жизнь. Но на меня никто не смотрел — все смотрели на задир. Те стояли неподвижно, но смотрели только на меня и убитого. Затем вдруг взвыли и на глазах стали превращаться в нечто страшное. А потом начался ужас. На них бросались с мечами и ножами, но теперь они не церемонились и не играли в поддавки. С лёгкостью уклоняясь от ударов, одним ударом ломали руки, ноги, разрывали тела. Скоро всё вокруг них было залито кровью. Один сдерживал, а второй направился ко мне. Почему-то в моём направлении его никто не пытался задержать. Я снова приготовился к смерти. Мы остановились, разглядывая друг-друга. Лица у задиры не стало, превратившись в морду дикого зверя наподобие волка. Огромные клыки, пасть, только глаза остались прежними.

Пара секунд паузы, затем он бросился. Я отмахнулся ножом, и он еле уклонился от удара в горло.

Снова пара секунд разглядывания и новый бросок. На это раз я сам бросился навстречу, прямо в объятия когтистых лап. Клыки уже у моего лица, но я успеваю всадить нож ему в живот и рывком вспорол до самого горла. Короткий, полный боли вой, недоумение в глазах, и зверь, цепляясь за меня, сполз на пол.

Снова тишина в зале. Последний из зверей смотрит на меня, на тела на полу, затем, взвыв от ярости, бросается к двери, и, расшвыряв тех, кто пытается его остановить, вырывается на улицу. Теперь уже там крики, шум, но они быстро удаляются.

Я обессилено прислонился к стенке. Вроде всего несколько ударов, но я чувствовал себя словно после разгрузки вагона с цементом. В горле пересохло, голова кружится, ноги подгибаются. Когда ко мне двинулся Текло, я уже в третий раз за вечер приготовился умереть — поводов для новых подозрений я дал предостаточно, а руки налились такой тяжестью, что не поднять. Медленно отступил назад, но ноги не держали и я сполз по стенке на пол.

Но Текло не стал меня убивать. Внимательно осмотрел, что-то сказал своим, но даже не прикоснулся. Затем дал новую команду, люди подхватили убитых мною, выволокли на середину зала и принялись рубить. С мрачной ярость, матами и непонятными проклятиями, будто вымещая свои старые страхи и ненависть. Потом отрубили мертвецам головы, руки, ноги и поволокли куски на улицу. В зале и так всё вокруг было залито кровью, а тут ещё эти устроили скотобойню… Стараясь сдержать тошноту, я отвернулся и встретился взглядом с Вероной. Оказывается, она всё это время сидела рядышком. Бледная, напряжённая.

— Нечего пялиться! Дай лучше напиться.