Реалити-шоу для Дурака

Если бы Иван видел это состязание, вспомнил бы мюзикл про Эсмеральду и инсценировал бы надоевшую многим россиянам "Бэлль" на кеметский манер: сначала к чужестранке пристает уродливый толстячок, потом — хитрюга-жрец, а под конец — военный. Почти по Гюго, однако! Все это было бы, устройся русский студент министром культуры каким-нибудь, а не сыщиком. Но история не терпит сослагательного наклонения, так что мюзиклу, увы, не суждено было порадовать фараона Тутанхамона и его приближенных.

Но вернемся к нашей троице. На этот раз Кия ни одного из них не интересовала, что, между прочим, немного ее обидело. Как ни странно, но гордая царевна так привыкла к придурковатым выходкам троих стариков, что без оных ей становилось просто скучно.

— Ваше величество, — обратился Эйе к сыну Кии.

Фараон оторвался от еды и с удивлением посмотрел на подчиненного. Что-то не то, коли сегодня не будет веселья с ухаживаниями. Такой забавы старики публику лишают! Ведь сегодня по расписанию за Кией должен был ухлестывать именно Эйе.

— Вчера ночью во дворце был пойман чужестранец-заговорщик, — продолжал начатую им фразу Хоремхеб, — догадываетесь, кто?

— Наверное, семит какой-нибудь треклятый? — предположил Тутанхамон, откусив от манго.

— Нет, Ваше величество, разум, здоровье, сила, — продолжил уже жрец, — да убьет меня Амон, если я лгу, но это высокий человек из Раши, тот еретик, что песни смел вам напевать, которого еще все Дураком величают.

Фараон с женой переглянулись. О чем они подумали — неизвестно, но доносчик не унимался:

— Его кинули в погреб, чтобы наутро вы приказали закопать его заживо по ту сторону Хапри, а он говорил…

— Что у него специальное задание от царя Раши, — подхватил рассказ военачальник, — убить Его величество, разум, здоровье, сила, и всю венценосную семью, а потом вывесить тела ваши перед народом, чтобы люди надругались над вами! Потому что вы все тайно поклоняетесь Атону!

— Вот как!… - многозначительно протянул фараон, доедая фрукт, — после завтрака отведете меня к этому негоднику, покажу я ему, где Сет зимует.

Все трое довольно потирали руки. Женщины же в ужасе смотрели на спокойно завтракавшего правителя. Подумать только, если верить словам троих стариков, то над всем царским родом Кемета висела нехилая опасность, а глава семьи спокойно жевал фрукты, закусывая выпечкой закусывая ентвителяа и ее сыну.

— Ничего, девочки, — сказал фараон, когда наелся, — я разберусь, никого из нас клеветник не тронет.

Малышки особо не поняли ничего из происходящего, Анхесенпаамон потупила взгляд, а Кия лишь укоризненно покачала головой, мол, сын, ты слишком беспечен. Но Тутанхамон обнял мать за плечи и сказал:

— Мама, может, когда-то я и ошибался, но Амон свидетель, все будет хорошо.

Кия резко отвернулась от сына и отправилась к себе в покои, не сказав и слова. Фараон глубоко вздохнул и бросил себе под нос:

— Мама-мама, Иван Дурак не виноват…

Тутанхамон с двумя стражниками и троицей неунывающих стариков спустился в подземелье. Сехемра и Хоремхеб вырвались вперед и побежали к тому месту, где в темноте можно было различить силуэт связанного человека, но вдруг отпрянули, словно там лежало что-то несусветное.

Фараон в компании стражников и Эйе прошел мимо них, а когда охрана осветила связанное "тело", правитель не смог сдержать смеха.

Там, где должен был сидеть человек, располагалась композиция из мешков, весьма по форме напоминающая тело. А на мешке, который служил туловищем псевдо-Ивану, было написано углем кривыми-кривыми иероглифами: "Сам дурак!

— Это не весело! — хором закричали все сопровождающие фараона.

— Этот злодей хочет вас убить, — продолжил за всех Хоремхеб, — а вы… вы… смеетесь над его смекалкой!

Тутанхамон, просмеявшись, посмотрел в потолок, будто искал там пятый угол комнаты, запасной выход или еще какую диковинку, и спросил:

— А почему это уважаемый жрец Сехемра ночью не спит, а бдит, ищет, кто же во дворце занимается отловом Иванов Дураков? Как бы люди в храме у этого жреца не стали роптать, что верховный жрец их по девкам пустился…

Да, доносчик выглядел совершенно невыспавшимся. Чего и говорить про его одеяние. Правда, за время завтрака жрец-таки перевязал пояс. Но от последнего заявления своего юного господина он потупил взгляд и закрыл лицо рукой.

— Жрец Сехемра, — возразил на обвинение Тутанхамона Хоремхеб, — никогда не станет по девкам гулять, и руки марать о преступников из Раши не будет, да разгневаются на него Боги за подобные выходки. А Ивана словил прислужник ваш, толстый Чиби.

Что и говорить, все трое выглядели подозрительными. Никто из них мало того, что не спал, но знал, и достаточно много, чтобы наговорить до тех пор, пока фараон им не поверит, что ни один непричастен. Или же все трое, не сговариваясь, решили ночью погулять по коридорам и послушать сплетни дворцовых слуг. Однако подобным делом они никогда в жизни не занимались. Как сказал бы Иван Дурак: "Не папарацци они, чтобы для желтой прессы клубничку собирать!