Реалити-шоу для Дурака

До кого, а до Юли Шаулиной пока ни Тоту, ни кому другому из Богов дела не было. И отец пока не подозревал, что зачинщица всего творящегося в последние сутки безобразия — его собственная дочь. Хитра ведьма, ничего не скажешь. Судьбу изменила, душу из москвички вытащила, а когда ей программку подсунули, чтобы сама она свои деяния исправила, переложила заботы на плечи ни в чем не повинного Ивана. Рассказать надо будет Дураку, если вернется, по чьей милости он отдыхал в Египте.

— Вообще, — вдруг сказал Локи, — я сейчас срочно за новую версию засел. С возможностью выхода один к одному. То есть, попало в прошлое два человека, я любых двух могу вернуть в Москву. И равновесие между количеством персонажей в игрушке "Кемет" и в игрушке "Наша Раша" не будет нарушено! Только к вашему Биг-Бен-телевидению еще бы привязать.

— Не Биг-Бен, а Бен-Бен, — обиделся Тот, — а вообще, занятно, ты хочешь сказать, что в состоянии и существо, рожденное в Кемете, перетащить в этот мир?

Хитрец задумался. В процессе своего мышления он любовался ошарашенным лицом начальника ОСЯ. Да, после сегодняшнего вечера, этот товарищ постареет лет на тридцать. Допустим, его предупреждали о существовании божеств. Но узнать, что его дочь стала причиной начавшейся мировой катастрофы, а будущий зять практически навеки застрял в Древнем Египте — потрясение не из легких.

— Да, именно так и выходит, но я не научился еще определять профиль инородного для эпохи существа. Я могу отправиться в Кемет из студии вашего пирамидального телевидения, отыскать тех, кого я хочу вывести и скопировать их профили в другой мир. Не факт, что я при этом не ошибусь, и функцию выхода не заклинит. Да и пока ваши эти туристы свою миссию не выполнят, я их вытащить обратно не смогу! Любых других — пожалуйста, но только не этих. Таковы законы моего реалити-шоу! Пока не доигрался, домой — ни-ни!

Тот, удовлетворенно, кивнул. Локи с опаской поглядывал на трясущегося Антона Викторовича. Пора заканчивать с божественными откровениями, пока смертный не окочурился.

— Что ты задумал? — возмутился хитрюга. — А еще меня хитрецом зовет!

— Поживем — увидим, — только и ответил носатый. — Кстати, как бы нам эту Юльку Шаулину наказать?

Глаза начальника ОСЯ были полны неподдельного ужаса. Вот так без его участия решалась судьба его дочери.

— Извращенские идеи принимаются? — ухмыльнулся Локи.

— Любые, — клацнул клювом Тот. — Как придумаешь что позрелищнее да повеселее — позвони Бастет.

Мудрец щелкнул пальцами и обернулся журавлем. Как только его трансформация завершилась, туманный купол в коридоре исчез. Мимо к больным спешили доктора. Казалось, жизнь снаружи и не останавливалась. И только Антон Викторович пил воду из пластикового стаканчика.

— Коля, что значит ваш разговор с журавлем? — тихо спросил начальник ОСЯ, прощупывая пульс у виска. — Что моя Юля сделала? В чем повинна?

Мальчик хитро ухмыльнулся и посмотрел на птичку, которая направилась к лифту, напевая на мотив "Трех поросят":

— Нам не страшен птичий грипп! Птичий грипп! Птичий грипп!

— Как бы вам сказать… Дочурка ваша, — Коля не мог найти подходящих слов, — впрочем, это она причина всех бед. Иван влюбился с первого взгляда в другую, а Юля… наколдовала так, что… ну, сами все видите.

Программа 6. Останься в живых, отчаянный псих!

Я не шпион, я просто проходил мимо

и посмотрел в вашу сторону!

Иван Дурак

Фивы, 14 век до н. э.

Темная безлунная ночь спустилась на улицы Кемета. Только звезды, переливаясь перламутром, сверкали на небосклоне. Глаз способен привыкнуть к темноте за некоторое время. Бредешь сначала словно слепец, а потом постепенно начинаешь видеть заснувший город: на фоне темно-синего, почти чёрного неба становятся различимы силуэты домов и редко растущих пальм. Хапри же — словно пропасть, волны на воде не имеют серебряного отблеска, какой бывает при луне. Все устали после тяжелого дня, все спят, и только Ка мертвецов одиноко гуляют по ту сторону реки.

И в садах царского дворца — тишина, изредка нарушаемая хлопками пальмовых листьев. И этого шума достаточно, чтобы незамеченным пробраться в место встречи, в самые дебри сада.

По-кошачьи гибкая женская фигурка, завернутая от груди до бедер в кусок ткани, прокралась и села под пальму, ожидая. Она потирала запястье и проклинала злобных стражников, которые додумались повесить на стену какую-то штуку с острыми шипами.

Вскоре появилось и оно, существо с человеческой фигурой и головой то ли жирафа, то ли осла, а на самом деле — нечто неуклюжее. Оно, наряженное в военный корсет, не задумывалось о том, что можно было поменьше шуметь. И только увидев девушку под пальмой, встало к ней спиной.

— Как идет наше Дело? — шепнуло оно через плечо.

— Пока по плану, — тоже шепотом ответила она.