Реалити-шоу "Замок"

И даже если найду. Что я, одна обедать буду?!

Я энергично оглянулась по сторонам, изучая обстановку. С того момента, как Ллевеллин затащил меня в комнату, коридор успел измениться: на серых грубо отшлифованных камнях стен появились разноцветные гобелены. В нишах возникли высокие — мне по пояс — вазы. По полу протянулся алый язык ковровой дорожки.

Как там говорил Рыцарь? Замок подстраивается под Хозяйку? Ну-ну.

Или он этого не говорил? Тогда откуда я это взяла? М-да, судя по всему в ближайшее время я точно свихнусь. Если уже не.

Оптимистично, однако.

Стоп. Если Замок весь такой разумный. Может, он мне подскажет, где Ллевеллин?

Я оглянулась по сторонам и тихо, в полголоса (не дай бог Рыцарь услышит, засмеет же!) сообщила:

— Я хочу найти Ллевеллина!

Если бы Замок был человеком, сейчас он бы пожал плечами. Хочешь? Ну, хоти дальше. В конце концов, кто здесь Хозяйка? Ты. А раз так — вперед! Почувствуй свою силу, пойми, в чем она проявляется!

Молчание было ответом. М-да, Геллочка, это именно про тебя: «Такой большой — в данном случае, большая, — а в сказки веришь». Ну, раз гора не идет к Магомеду, то Магомед идет к горе! А что ему еще остается, если последнего осла, на котором поехать можно было, вчера продал? Гм, ну я отвлеклась. Причем мысли ушли совершенно куда-то в сторону.

Вот только, куда мне идти? Направо по коридору или налево?

Самое время встать в гордую позу и заявить, что наше дело правое, а значит надо идти направо. А вот нефиг! Будем действовать наоборот!

Я вздохнула и уверенно направилась налево. С чем черт не шутит?

Искренне надеюсь, что Замку я нужна живой и относительно здоровой. Если я здесь заблужусь…

Пройдя энное расстояние, замерять по метрам и сантиметрам как-то в голову не пришло, я обнаружила первую дверь. Так, что тут у нас?

У нас тут оказалась винтовая лестница, ведущая вниз. Пошли? Гм, и у кого я сейчас спрашиваю?

Шаги едва слышны. Интересно, все-таки. Куда делись набойки на моих сапогах? Я бросила короткий взгляд на ноги и уточнила вопрос: куда делись мои сапоги?! Ну, те, в которых я в Замок изначально попала? Кто меня, все-таки, переодевал?

Этажом ниже коридор расходился под прямым углом. Для разнообразия я на этот раз решила пойти направо. Благо, в той стороне виднелась еще одна дверь. Остается только надеяться, что за ней не тронный зал! Широко перекрестившись для верности, я толкнула дверь.

Вы таки будете смеяться, но за дверью я обнаружила Ллевеллина. Судя по всему, я попала сейчас именно в его комнату. Рыцарь, уже успевший сменить рубаху, был занят. Он играл в шахматы. Не знаю, уж с кем, но факт остается фактом: Ллевеллин играл черными фигурами, белые двигались сами.

Услышав мои шаги, юноша вскинул голову, повернулся ко мне, а потом и вовсе вскочил на ноги:

— Миледи? Прошу простить меня, я не услышал, как вы вошли.

Ну, а я о чем говорю? Все диалоги начинаются со слов «извините, миледи, был не прав».

— Сыграем в шахматы? — перебила я Рыцаря, чтобы не слышать в очередной раз его извинений.

Поклон-кивок:

— Как будет угодно, миледи, — пряди черных волос качнулись подле лица.

Ллевеллин поставил мне мат на пятнадцатом ходу. Здесь попрошу без неприличных намеков — все в пределах норм поведения в общественных местах. Мат — этот тот который за шахом идет, а не тот, которым выражаются всякие нехорошие личности, и даже не тот, что валяется в спортзале. Что ни говори, а прогресс! Когда я играла в шахматы с отцом, он выигрывал у меня ходу на десятом. Да, я не Карпов с Каспаровым (а что, с первого взгляда не заметно?), но, по-моему, для нормальной жизни вполне достаточно начальных знаний на тему того, как ходят фигуры, все эти миттельшпили — излишни, тем более, что гроссмейстером становиться я никогда не собиралась.

А теперь и не стану, а, ладно, забыли!

— Ллевеллин, пошли обедать?

— Как будет угодно миледи.

Я повешусь!

Боже, но какой у него голос! Чуть суховатый, но в то же время мягкий, обволакивающий. Так и хочется слушать, слушать, слушать.

Тьфу, о чем я только думаю?! Сгинь, наваждение!

Столовая, к счастью, оказалась не в тронном зале, хотя и поблизости от него. Ллевеллин проводил меня к невысокому помосту, на котором стоял тяжелый дубовый стол:

— Прошу, миледи.

Я осторожно обошла стол и уселась на стул с высокой, покрытой резьбой спинкой. И?.. Что дальше?

Ллевеллин отступил на несколько шагов назад, медленно провел ладонью перед лицом. Как-кие у него глаза! Боже, какие глаза! Лицо совершенно спокойно, а глаза… как у обиженного ребенка, у которого отняли последнюю конфету, пообещав взамен отвести в зоопарк, а потом обманули.

Гелла, ну, о чем ты думаешь?!

По деревянной покарбованой кое-где столешнице расстелилась белоснежная скатерть. Прямо передо мной появилась тарелка. Потом — какие-то досочки, ножи (чуть ли не кинжалы натуральные!), сложенная треугольником салфетка и ложка, завернутая в полотенце.