Реалити

От таких действий, бездомный пришел в небольшое замешательство. Выпучив глаза, он встал с подоконника, видимо ожидая, что Глеб подойдет к нему и что-то скажет, но, поравнявшись с неприятелем, наш герой, лишь жестом руки показал ему, что всё в порядке, всё «Ок», а затем, засунув свою видеокамеру за лямку рюкзака, просто прошел по улице дальше.

Через несколько секунд, за своей спиной Глеб услышал громкие проклятия, и, обернувшись, увидел, как с подоконников витрин, подобно рою мух, начали подниматься остальные бездомные.

– «По-моему, я встревожил их гнездо», – пронеслось в голове у Глеба, и с быстрого шага, он сразу перешел на не менее быстрый бег.

Отбежав на приличное расстояние от места происшествия, Глеб включил видеокамеру, и задокументировал своё эмоциональное состояние, как того и требовал проект «Extreme Trip».

– Что-то как-то не знаю ребята, не хочется мне ночевать на улице, – немного отдышавшись, сказал Глеб себе в камеру, и затем, указав рукой в сторону торгового комплекса с бомжами, продолжил, – Лежать там среди этих бедолаг. Нет. Не буду. Что-то я посмотрел на всё это людское великолепие, и охладел к этой идее от слова «совсем». Бомжам понятно, терять нечего, а у меня – видеокамера, да и дело даже не в ней, а просто, просто не могу я так вот лечь и всё, буду выживать как-то по-другому, не знаю как, но по-другому.

Изучая бездомных, Глеб ощутил в себе какой-то протест против всей этой возникшей ситуации, и дело здесь было точно не в страхе за свои вещи, а просто внутри нашего героя, что-то решительно говорило твердое – нет.

– «Делай что угодно, только не тусуйся с итальянскими бомжами, иначе, это конец,» – подумал Глеб, и снова включив свою видеокамеру, сказал в неё, – Буду бодрствовать до утра, если уж и предстоит мне спать на улице, то лучше я это сделаю днем, а не ночью.

Уже больше двенадцати часов Глеб находился без еды, и при этом ему все время приходилось перемещаться на ногах. В такой ситуации логично бы было поберечь собственные силы, и где-нибудь сесть, отдохнуть, но, наш путешественник решил этого не делать.

– «Как только я остановлюсь, то тут же, моментально, усну», – думал Глеб, медленно перебирая ногами по ночному Милану.

Психическое и физическое состояние его теперь можно было сравнить с самочувствием человека, болеющего гриппом, или каким-либо другим подобным недугом. Голова гудела от давления, тело ломило от усталости, казалось, что в мозг вкололи какой-то транквилизатор, и тот, распухнув, будто дрожжевое тесто, заполнил разом все существо Глеба. Всё то гусарство, что сопровождало нашего телепутешественника на протяжении всего его маршрута, теперь испарилось, как конденсат с очков алкоголика, а его личный бренд, так сказать – амплуа, о котором Глеб так заботился ещё при подготовке к этому трипу, так тот, и вовсе, приказал теперь долго жить.

– «Вот он я, вот он, выплясываю твисты на брущатке, лови меня мать сыра земля, без всякого позиционирования, без депрессии, без поиска смысла жизни, лови, как есть, голодного и замученного», – думал Глеб, петляя из стороны в сторону по тротуару, будто по палубе корабля.

Чтобы придать осмысленность своей прогулке, наш путешественник решил идти в сторону православного храма. Тот был в городе единственный, и посетить его Глеб намеривался лишь завтра, но за неимением других целей, отправился туда уже сегодня.

– «Там наверняка есть русская община», – рассуждал наш путешественник, – «И таким образом, возможно, я смогу познакомиться с русскоговорящей диаспорой этого города. Пообщаться с ними «за жизнь», и может быть даже разузнать по поводу работы.»

Глеб включил свой офлайн-навигатор, вбил в него адрес из блокнота, и двинулся в путь.

Когда стрелка навигаторы, и остатки разума, наконец, привели нашего путешественника в точку назначения, то на своё удивление, он заметил, что, несмотря на глубокую ночь, православный храм был почему-то открыт. Сначала, Глеб даже не поверил этому факту, издалека приняв горевший свет в дверях церкви за мираж, или какое-то оптическое недоразумение, и только поднявшись по ступенькам храма, он с удивлением осознал, что всё это – реальность.

Здание, в котором расположился православный приход города Милана, было небольшим, но очень старым, и больше напоминало какую-то античную постройку средних веков, чем привычное русскому взору церковное строение с куполами и колокольней. Перешагнув через порог церкви, Глеб увидел православного батюшку в черном одеянии, который, расположившись за письменным столом, стоявшим в центре небольшого помещения, что-то читал своим прихожанам. При появлении нового человека, священник на секунду прервал своё чтение, посмотрел на Глеба, а затем, как ни в чем небывало, продолжил свою проповедь:

– Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая, или кимвал звучащий, если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так, что могу и горы переставлять, а любви не имею, – то я ничто, – прочитал батюшка из своей книги.