Реализация конституционных социальных прав и свобод с использованием искусственного интеллекта: проблемы правового регулирования, пределы и ответственность

Если взять модель сторонников ученых и практиков, что искусственный интеллект является субъектом права или правоотношений, то за отправную точку берутся якобы его когнитивные функции. Но будут ли ему присущи в праве? Скорее всего найдутся доказательства обратного. Начнем с того, что полная правоспособность и дееспособность у физических лиц наступает в России с совершеннолетия по достижению 18 лет, в других странах – с 18, 21, 25, для юридических лиц – с момента государственной регистрации. Вопрос, сколько роботу или программе ЭВМ нужно дать лет, чтобы по аналогии условно считать их совершеннолетними, и как их считать для машины? Второй аспект: какие обязанности должен нести робот – любить Отечество, преумножать историю, ухаживать за детьми (производными от себя программами или машинами) согласно преамбуле Конституции России?

Еще интереснее по российскому законодательству здесь будет выглядеть исполнение конституционной обязанности робота или его собственника по получению образования. Как и сколько в него должен вложить программист знаний, чтобы искусственный интеллект или робот считался образованным в 9 классов? Если даже технически условно этот трюк создатель искусственного интеллекта выполнит, загрузив в него 100 000 книг, кто будет проверять и тестировать робота по знаниям, какие учителя будут принимать экзамены, нужно ли сдавать ГИА и ЕГЭ, кто будет выдавать им дипломы? Кто проверит робота на психическую адекватность, и как это сделать?

Теперь главный вопрос: а может ли искусственный интеллект, как субъект отношений выполнять все конституционные обязанности главы 2 Конституции РФ, не говоря уже о преамбульных обязанностях? С другой стороны, если не придавать ему критерии человечности, а рассматривать как государственно-подобного субъекта, сможет ли он выполнять все обязанности, возложенные на государство? Еще труднее будет контролировать саморазвивающуюся машину, когда она будет поглощать миллионные объемы информации, сама формировать свое поведение, не понимая какие законы, и какой страны соблюдать.

Искусственный интеллект обязан быть способен безопасно взаимодействовать с реальным миром и людьми. Пожалуй, это главная обязанность искусственного интеллекта, которую стоит прописать законодательно. Она должна развиваться машинным корректным программированием, построенном на выполнении не только технических задач, но и Конституции России.

Последний, уважаемый читатель, вопрос. Каков возраст политической зрелости робота, чтобы он мог руководить людьми, проводить выборы, давать образование? Сейчас уже все это делается безо всяких экзаменов роботов, которые подменяются словом «тестирование», уходят от контроля народа при полной не урегулированности данного вопроса в законодательстве.

Вот столько проблем породят роботы, если еще не будет защищена их информационная кибербезопасноть от взлома или не санкционированного перепрограмирования создателем или владельцем.

Важнейший элемент содержания правоотношения – это ответственность за несоблюдение или нарушение прав. На ком будет лежать умысел, на железяке или виртуальной программе, которую никто не сможет поймать, не зная на каком сервере он спряталась и в какой стране, или в космосе? Виртуальные цифровые следы для криминалистов сейчас представляют проблему, так как их легко уничтожить и невозможно поймать, с условием того, что уже ведены новые сверхскоростные технологии 5G беспроводной передачи данных. Кого наказывать, если робот может себя самоуничтожить, а виртуальная программа сохраниться на твердом материальном носителе в космосе?

Итак, тест на конституционность по классической структуре правоотношения искусственные интеллекты и роботы у нас не прошли, как субъекты правоотношений. Искусственный интеллект, прежде всего, – объект конституционных правоотношений, источник повышенной опасности, который конкретизирован в отраслевом законодательстве как объект других отраслей законодательства. Наличие искусственного интеллекта вне поля Конституции или Киберконстуции, как свода правил конституционного поведения в цифровом пространстве и между искусственными интеллектами различного уровня, можно назвать правовым пробелом государства. Именно оно должно определить, кого в первую очередь охранять и защищать в механизме правового регулирования – человека, его прав и свободы, либо кибербезопасноть роботов, как носителей искусственных интеллектов.

Именно здесь искусственный интеллект должен регламентироваться как гарантия естественных и позитивных прав и свобод человека и гражданина, а не наоборот. И если связывать человека, с искусственным интеллектом, чтобы продвигать виртуальных помощников в социально-юридическом механизме реализации прав и свобод, то стоило бы на конституционном уровне закрепить право человека (или гражданина) на искусственный интеллект, но не на собственность, чего еще ни одним государством сделано не было.