Реализация ниже себестоимости

Где, где? Убежал. Вон, стекло разбил и убежал.

Да как же он пролез через такую щель?

А я почем знаю?

Ну, сука, я ему сейчас покажу. Никуда не денется.

И Семен застучал тяжелыми ботинками по ступенькам. Второй охранник осторожно переступил порог и воровато огляделся по углам. Под ногой хрустнула фольга конденсатора, и охранник подпрыгнул от неожиданности.

Тьфу ты.

Он подошел к окну и внимательно принялся осматривать разбитое стекло. Через минуту его внимание привлекла прямоугольная белая коробочка, висевшая на проводе. Ее корпус был обвязан наручными часами.

А это что у нас? Так вот почему сработала сигнализация: умник из окна не вылезал, он просто вышел через дверь, а часы сработали в нужное время и уронили датчик с подоконника. Пока мы тут развлекались с электричеством, он спокойно прошел через дверь и вышел в ворота. Ну ничего, ничего, сейчас тебя Семен догонит, и я тебе не завидую.

Охранник поднялся к себе в дежурку и сел в кресло, положив ноги на стол.

Десять минут, - подумал он.

Через десять минут, взглянув на мониторы внешнего обзора, он подумал:

Еще пять.

Через пять минут, уже заметно нервничая, охранник стал глазами искать рацию напарника.

Взял или забыл?

Его взгляд привлек моргающий на пульте огонек с надписью "подвал". Чтобы не раздражаться, охранник нажал на кнопку под лампочкой. Лампочка погасла, а кнопка утонула в корпусе пульта. Теперь в ряду она выделялась своей высотой. Но выделялась не она одна, весь верхний ряд был также утоплен в корпусе, что означало одно - охрана периметра была отключена, и расстояние между бегущим по дороге Семеном и, вышедшим через задний двор, Старковым увеличивается. Глаза охранника покосились на телефонный аппарат.

Мне, абзац. x x x

Утро улыбалось ярким солнцем, роса на траве блестела миллионами хрустальных капель. На по-настоящему голубом небе плыли мелкие одинокие барашки облаков. Старков торопливо пересекал поляну, разделявшую ряд забора и лесополосу. Очень скоро кроссовки промокли и зачавкали в траве, к ногам проникла свежая прохлада утренней влаги. Азарт побега стих, и его мысли стали более плавными. Старков с удовольствием думал о двух охранниках, оставленных на "даче", Зотове, Милове и Кристине. Картина, ранее сложившаяся у него в голове, стала понемногу трескаться и тускнеть. Теперь она не казалась безупречной, и где - то внутри возникли сомнения. Пока еще не было ясно, что в ней не так, но то, что где - то есть противоречие, уже чувствовалось.

"В отношении Зотова у меня ни на минуту не возникло иллюзий", - думал Старков, ведь он и его люди ни разу не воспользовались законными методами. Конечно, программу ему не отдали бы, но ведь он даже не попробовал, он просто ее украл. А эта слежка с Миловым, ведь, наверняка, это он жучок поставил и сидел всю ночь на верхнем этаже, прослушивая наш с Кристиной шепоток. Двух амбалов в подъезде, конечно, Кристина придумала или ей этот мужичок из службы безопасности "Алькора" порекомендовал. Как я его сразу не узнал? Впрочем, я его видел только однажды, когда ссорился с секретаршей автомагазина, мне было не до того. Но уж теперь сомневаться не приходится, это был человек, который сопровождал Головнина. Тогда я Головнина не знал, да и сейчас с ним не знаком, но тогда им сильно интересовался, и рассказала о нем - Кристина. Именно она, которая работала в "Алькоре" не первую проверку и знала там всех собак и, разумеется, начальника службы безопасности и даже сколько он зарабатывает и сколько у него детей".

Даже вояж с Кристиной не вносил неразберихи в мысли Старкова. Мало ли зачем ей понадобилось играть на Головнина и мало ли зачем самому Головнину это нужно. Впрочем, причина была для него очевидна. Обкатку своей программы Старков проводил именно в "Алькоре", именно после этого ее пытались украсть. Скорее всего нужны были данные реализации, которые хотели использовать против фирмы. Головнин решил проверить Старкова на вшивость, и вот тот уже тащит пьяную деваху к такси. Лжеследователей Старков прикомандировал к Зотову. Что они хотели, ему было до сих пор непонятно, но объединив их по признаку: правоохранительные органы, действующие незаконными методами, Старков успокоился и забыл про них. Все это, конечно, были только предположением, но оно казалось, если не убедительным, то по крайней мере логичным. Во всяком случае так рассуждал Старков, когда на горизонте замаячила точка. Сначала она показалась ему, пешеходом, затем велосипедистом, только потом - мотоциклистом. По мере того, как точка приближалась, ее интерпретация претерпевала изменения, и он уже начал побаиваться, как бы в один прекрасный момент она не превратилась в охранника. В охранника точка все-таки не превратилась и по-прежнему осталась мотоциклистом, но мотоциклистом женского пола. Это было очевидно по бриджам или шортам спортивного стиля. Долго рассуждать на тему: стоит ли поднимать руку, не пришлось. Мотоциклист, а вернее мотоциклистка начала тормозить заранее. Сброшенный газ дал понять, что одиночество на некоторое время закончилось.