Реализация

Талик прикинул так и эдак. Сильмэ права. Катерина девушка вполне симпатичная, с учётом исчезновения очаровательной конкурентки, так и вовсе — красавица. А только у одного Троцкого полсотни молодых бойцов где-то тут гуляют.

— Соглашайся, — голосом Витольда посоветовал Талик. — Я совсем не прочь повоевать, но у меня пока такого опыта нет — против армии в одиночку драться.

О том, что у него вообще никакого опыта нет, только — желание, Талик тактично умолчал.

Катерина отчаянно замотала головой:

— Не хочу в старушку превращаться!

— Эта… — увещевал Баська, — временно же.

— Обобществят, — привела свой аргумент Силь.

Аргумент оказался решающим. Видимо, Катерина что-то накопала в своих исторических познаниях и сдалась.

Талик настроился понаблюдать за процессом, но всё произошло так быстро, что он опять не успел увидеть, что и как меняется. Катерина вздрогнула и стала несколько костлявее на ощупь. В демонический подбородок Талика упёрся седенький старушечий пучок, в руках попаданки вместо кастрюли оказался закопченный котелок. Вид сверху и сзади мало что давал, а просить Катерину «показать личико» было как-то неудобно.

Самым практичным и бестактным оказался Баська:

— Шарман в натуре… эта… нормально, значит. Демон и ведьма. Ягуся-бабуся, — описал результат гномыш.

Катерина всхлипнула. Пришлось утешать. Талик придумал красивое имя для нового образа: «Ядвига-травница», Силь посулила вознаграждение за помощь властям. Баську отругали за чёрствость.

Истерику удалось предотвратить, а зеркало — не дать.

Пока утешали Катерину, конвоир успел ещё раз проверить окрестности и теперь торопил:

— Нам туда, — махнул он рукой влево. — Следы лошадей и людей видны отчётливо, — отрапортовал Нальдо.

Налево, так налево. Талик покрепче прижал к себе тощую старушку и тронул коня.

Сначала ехали молча. Нальдо держался рядом с «Коллонтай», Баська с хоббитами, как обычно — замыкающим. Талик размышлял. Кажется, он нашёл объяснение клыкастой усмешке своего мерина. Никакой мерин — не бывший попаданец. Зубы ему пристроила Силь. Сущности были согласны с писателем и требовали, чтобы Виталий при случае поблагодарил Сильмэ за избавление от полоумного грифона. Не соглашался благодарить только Горгуль:

— Она ж для себя старалась. И вообще, с такими способностями она от нас любую девицу отвадит. Превратит в монстра, и прощай девочки!

На его злопыхательство никто не обращал внимания. Даже Витас понял: герой-любовник сильно сомневается в своих способностях обольстить Сильмэ. А ещё завидует. Захотел облик поменять — раз, и готово. Круто. Не то что метаболизм менять и перья отращивать. Кстати, о перьях. Талик порылся в седельном мешке и сунул в руку горестно вздыхающей Катерине «букет» перьев:

— Вот… — замялся писатель Золотов, — цветы были бы неуместны. Демаскировка. А так… и в хозяйстве пригодятся.

— Спасибо, — растроганно прошамкала Катерина. — Очень редкий цвет.

Примерно часа через три Талик с удивлением поймал себя на мысли, что всё это время поддерживал светскую беседу с «милой старушкой Ядвигой». Начали с перьев, перешли на цветы, коснулись символики цвета, красного в частности, переключились на пролетарские символы, а теперь Талик слушал лекцию о февральской буржуазной революции семнадцатого года. Катерина оказалась интересной рассказчицей, а ещё — учителем истории и убеждённой монархисткой. История в её изложении оказалась занимательной штукой. Писатель Золотов сделал вывод, что ему просто не повезло с учителями в детстве, иначе он точно учил бы и историю, и даты. Указ временного правительства N1 «Об отмене воинской дисциплины в армии и выборности командиров» потряс его до глубины души.

— Три года воюющая армия! — Гневно вопил Талик, учитывая всё, что запомнил из рассказа образованной попаданки. — Первая мировая! Армия в окопах год сидела! Как можно такой указ подписывать!? Маразм!

— Скорее подкуп, — не соглашалась Катерина.

На стадии громкого, но очень даже культурного спора «был ли Керенский имбецилом или вражеским наймитом», их неожиданно прервали.

— Правыльно заслужэная пэнсионерка говорит, — заявил, выдравшись из придорожного кустарника, усатый мужик в «околовоенной» форме. — Всо врэмэнное правитэльство — продажныэ твари и либэральная сволочь.

Мужик достал из кармана трубку, и Талик понял: перед ними Сталин, не понятно который по счёту, и ещё — их подслушивали. Ладно, подслушать демонически громкие вопли — дело не хитрое.

Конвоир и Коллонтай дружно развернули коней. Наверняка оба аборигена давно заметили слежку, но прикидывались «лопухами». Конспираторы!

Из кустов с другой стороны дороги шустрой белкой метнулся мужичонка в кепке и поношенном пиджачке. По тому, как он смял свою кепчонку, обнажив лысину, и вытянул руку в характерном жесте, Талик сразу же опознал главного вождя пролетариата. Конкурент первого-встречного-Сталина не желал упускать возможности выступить с речью.

— Вот поэтому, — сразу вписался в тему псевдовождь, — было аг'хиважным взять власть в кг'епкие пг'олетарские г'уки и восстановить пог'ядок в стг'ане!