Реализация

Как спал этой ночью Баська, Наль и Талик узнали только утром. Плохо спал. Наль к утру сделал потрясающий вывод, что все российские попаданы заразительно закононепослушны. Он даже невозмутимо пережил двух японских анимэшных эльфосамураев с огромными грустно висящими ушами и обсудил с одним из них вопрос «Как выживает страна, где жители считают своим долгом нарушать закон и порядок, причем делают это весело и с огоньком?» Красные фаербольные петухи, летавшие над Мидлтауном, оказались незабываемым зрелищем. Сошлись на том, что для населения столь удивительной страны нет иных объединяющих факторов кроме внешнего врага, а так же внутреннего, каковым и является власть. Талик пресек их далеко идущие выводы, сообщив, что власть сама всё нарушает и ничего не соблюдает, чем показывает пример гражданам, как это следует делать. До таких глубин философской мысли японец ещё не дорос. Он приморозился к дверному косяку и впал в задумчивость.

Жители Мидлтауна, согнанные на общественное мероприятие по случаю успешного окончания штурма были не так уж грустны, как предполагал Талик. В конце концов, штурм раз в год — это не раз в два месяца. Может даже, в следующем году к ним не заглянут. Игра теперь называлась «Русская рулетка. Возмездие». От рулетки в ней была жеребьёвка — какому из двадцати пяти городишек не повезет, а из возмездия: кара за побег на дальнее расстояние «вместе с передвижным заводом по производству ядерного и биологического оружия». Оказывается, в прошлом году один городишко с громким названием Нью-Йорк уже «обыграли», но никто из его жителей не поехал на дальние расстояния, предупреждать бывших соотечественников.

Несостоявшийся архитектор тоже не выглядел ни злым, ни особо недовольным. Похоже, что довольны остались все и даже владелец салуна, чье заведение уцелело, а за еду многочисленные гости всё же заплатили. Талик недоумевал: и чего им не сиделось в своем Вашингтоне? Ну, построили бы себе приличные средневековые дома тогда уж! «Ну и ладно! Зато почти успел на вторую выездную игру! Жаль, что не поучаствовал».

Когда к столам подтянулись сидевшие в засаде «индейцы», Наль скривился. «Светлые» были самые разные, дроу — беловолосые, но ни один — ни разу ни черный. Больше в них ничего интересного не было, и Талик решил проявить лояльность к власти в лице её представителя.

— Сейчас допьют и попадают. — Грустно изрек волкотрезвенник. — Пошли спать?

Кое-как подсунув ножки плашмя под кровать, чтобы уж совсем с неё не сползать вниз, Талик разделил спальное место с Силем. Эльф наотрез отказался уходить в отключку отдельно от ценного попадана и занял соседнюю кровать. Завывающий голос кого-то из оборотней «Ой мороз…» Талика не смутил. Набравшийся впечатлений писатель Золотов уснул под него, как под колыбельную.

Глава 8

И вот так бывает: ждешь неприятностей, а они берут и не появляются, что не может не настораживать. Попадан Зольников оказался трудно предсказуемым. То новый виток реализации начнет на пустом месте, то в разгар весьма азартной беготни проявляет чудеса спокойствия. Нальдо очень хотелось верить, что просто с реализацией покончено, и скоро будет у них с Баськой совершенно обычный попадан — немного с крыльями и чуток с блохами. А с учетом близости Бобруйска так и вовсе без блох.

Дорога до славного городка, который совсем еще недавно, каких-то десять лет назад, имел обыкновенное название Залесье, тоже ничем примечательным не ознаменовалась. Мидлтаун покинули в полдень, перешагивая через тела спящих после ночной гулянки попаданов и нагулявшихся вместе с ними местных жителей. Потом тащились по дорогам, ночевали два раза в деревнях и один — в лесу у дороги. Зольников от нечего делать принялся перевоспитывать Силя. Воспитание уже дошло до того, что попадан стал называть кавайного Соней, отчего Соня-Силь стала грустна. По всему было видно, что вскорости попадан лишится своего «проводника». Но прекратить ненужные беседы не представлялось возможным — инструкции, чтоб им сгореть! Так и двигались: Соня с их попаданном впереди на лошадях, они с Баськой позади и тоже на лошадях, если считать Баськиного мула лошадью. Нальдо прислушивался к разглагольствованиям Зольникова, который доказывал нечто совершенно для него странное: «Как хорошо быть женщиной», и скучал. Послушать попадана — так и правда, хорошо. И даже конь Зольникову попался на диво покладистый: старый мерин-тяжеловоз настолько флегматично отнесся к своему новому хозяину, что Нальдо и по поводу коня начал мучиться подозрениями — а все ли тут чисто? Уж очень странно проходила эта часть путешествия. Еще и Баська размечтался, мол, хорошо бы прямо из Бобруйска обратно домой.

Даже когда на горизонте появились каменные стены города, ничто не испортило спокойного путешествия. Нальдо весь извелся от нехороших предчувствий. К счастью, Соня вспомнила о своих обязанностях проводника и взялась объяснять Зольникову почему вокруг стен города стоит лес каменных столбов.