Реализаты (СИ)

- Собственно говоря, я к вам с предложением, - сказал он, усаживаясь в глубокое кресло и глядя на подошедшего Лукаша снизу вверх. - Видите ли, господа... Вы слышите меня, мистер Вандэрли?

- Конечно, - кивнул Роберт зеркалу в ванной.

- Боюсь, что ваше пребывание здесь будет сопряжено с некоторыми э... неудобствами. Мы с вами здравомыслящие люди и, конечно, всё понимаем. Я не могу отвечать здесь и сейчас за всё человечество, но мне кажется, что в целом оно всё ещё э... неблагодарно и не способно к тому, чтобы снисходительно терпеть реализатов в собственном э... доме, что ли.

Он сделал глоток и покрутил стакан перед глазами, любуясь бегающими по нему бликами. - Но человечество в целом это человечество в целом, оно никогда особым умом и не отличалось. Я же хочу сообщить вам, что правительство Соединённых Штатов не только просит вас чувствовать себя здесь, как дома, но и готово предоставить в ваше распоряжение транспорт и охрану на случай непредвиденных обстоятельств. В общем, у вас есть неделя.

- Тогда для начала пускай это будет Гранд Каньон, а затем - родители, - сказал Лукашу появившийся в дверях ванной Роберт.

***

Дорога между холмами была рыжей, пустынной и однообразной.

Дамба Гувера осталась далеко позади, и теперь по обе стороны дороги уже несколько часов подряд тянулась Аризона.

- Мне раньше казалось, что выбора нет вообще, - благодушно рассуждал Гилельс.

Одна его рука лежала на руле, локоть второй был высунут в открытое окно.

- Физика, философия... да даже просто здравый смысл - все они в один голос твердят, что ничего не появляется из ничего, что всё имеет причину. Но теперь я понимаю, что всё не так просто. Данность - она всегда снаружи твоей головы. А внутри - то, чем ты можешь этой данностью оперировать. И зачастую выходит, что ты получаешь именно то, к чему так настойчиво стремишься. Хочешь безысходности и безответственности - на, получи, распишись. Хочешь наоборот - получи наоборот. Причём без всяких приближений, допущений и суррогатов. Правда, и длина, и декорации твоей жизни могут быть совсем не те, которые ты нарисовал себе в своём воображении. Ну, как данность. Та, что снаружи. Но это всё всегда материал. То, с ЧЕМ ты можешь работать. А не то, ЧЕМ. И, кстати, сразу же возникает вопрос относительно этого 'ЧЕМ'. Так чем же? Чем мы работаем, выбирая те или иные обстоятельства?

- Тут ключевое слово - слово 'мы', - сказал сидящий рядом с ним Лукаш, глядя в противоположную сторону на проносящийся мимо пейзаж. - Мы - это тот же самый материал, только окрашенный в другие тона. Мы - та же самая глина. Сформированная, обожжённая, но та же самая. С такой же самой необходимостью находиться в необходимости. И выбор наш зависит не столько от количества прожитых лет и полученных шишек, сколько от наличия решимости. Ну, согласитесь: ведь для того, чтобы сделать ПРАВИЛЬНЫЙ выбор, нужно ни больше ни меньше, как просчитать все последствия своего поступка чуть ли не до того момента, когда дни вселенной окажутся сочтены. А это звучит не только нереально, это звучит анекдотично. Так что любой выбор - это просто твёрдое решение сделать так или иначе не потому, что ТАК БУДЕТ ЛУЧШЕ, а потому что ПРОСТО ТАК.

Роберт слушал их вполуха, потому как занят был куда более увлекательным делом: он снимал с белого платья улыбающейся Лары нарисованных бабочек и выпускал их в раскрытое окно кадиллака. Воздушным потоком бабочек срывало с его пальцев и уносило куда-то далеко назад.

- Зачем тебе последствия такого большого масштаба? - удивился он. - Берёшь доступное тебе количество данных и ориентируешься на них. Всё просто. А я вот очень соскучился по людям. А, может быть, просто вырос.

- У тебя просто острый приступ потребности быть звеном эволюции, - усмехнулся Лукаш.

- Но я вовсе не чувствую в себе потребности быть звеном эволюции, - отмахнулся от него Роберт правой рукой, одновременно отпуская левой в воздушный поток очередную бабочку. - Я вообще считаю, что чей-то локальный прогресс мало отличается от чьего-то локального регресса. Всё дело в ожиданиях.

- Откуда тогда эта тоска по массе? - снова усмехнулся Лукаш. - Смотри, вон твой Каньон.

Далеко на горизонте Аризона перестала быть плоской.

***

Они вчетвером стояли у самого края пропасти. Заходящее солнце красило обрывы и шпили в багряные и охряные тона.

Стеклянная смотровая площадка с туристами осталась далеко в стороне. Гилельс снял пиджак и остался в белой рубашке, а Лара оказалась теперь в белом платье без бабочек, - уже стоя здесь, на краю обрыва, Лукаш снял и отпустил последнюю.

Роберт стянул кроссовки, носки и рубашку, оставшись в одних джинсах, повёл широкими плечами, и за спиной его из ниоткуда развернулись два широких крыла.

Первая пуля вошла ему в голову ровно в тот момент, когда он шагнул со скалы.

Вторая догнала двумя метрами ниже.