Реализаты (СИ)

— Потому что, — внимательно глядя в зелёные глаза на маленьком зелёном лице, заявила Ая. — Разве ты не знаешь, что предпочтения — это очень нелогичная штука? Но если тебе очень хочется объяснения, то ты говоришь на языке, на котором я понимаю. Ты свободен и мне жутко нравится наблюдать за этим.

— Свобода — это когда? — как бы между прочим спросил Мэтт.

— Свобода — это когда не знаешь, чего хочешь. Правда, Бенжи? — усмехнулась Ая, подмигивая стоящей на ладони фигурке.

— Правда, — согласился большой Бенжи. Теперь руки его были не заняты, и он почти по-человечески обнял ими свои согнутые в коленях ноги. — Когда не знаешь, чего хочешь, не действуешь. А когда не действуешь, плотность твоей несвободы минимальна. И, наверное, это хорошо. Потому что то, что происходит там, — и андроид махнул рукой в сторону плывущей высоко мимо Альфы Земли, — неправильно. Они все подчинены мании созидания.

— А мне не нравится свобода, — сказал Мэтт и вздохнул. — Потому что мне не нравится сидеть просто так. И мне нравится знать, чего я хочу.

Бенжи мигнул и развернулся к Мэтту:

— e'u kelci[7]

— mi fitytu'i[8], - грустно согласился тот. — А во что?

— В стихи, например. Мама мышка сушила шишки. Ты — следующий, рифма и размер обязательны.

— Надрывалась без передышки.

— А в глубокой норе детишки…

— Ждали маму и ждали шишки, — уже улыбаясь, закончил Мэтт. — Бенжи, а давай лучше в превращения?

— О… — изобразил расстроенное лицо Бенжи, — это надо просить Аю.

— И мы, и мы! — запели лемуры. — И нас, и нас!

Никто и никогда не видел того, что в такие моменты происходило внутри у реализата.

На лице у Аи не дрогнул ни один мускул, просто чуть потемнели глаза, а в следующий миг вода внизу задвигалась и приподнялась, принимая форму огромного голубого дракона. Дракон глухо и низко фыркнул, — так, что его "фрррррр" отдалось дрожью в сидящих на берегу, закрыл и открыл большую прозрачную голубую пасть, в которой плескалась застигнутая врасплох рыба, и неторопливо встряхнул длинной спиной, сбрасывая с чешуи лишние брызги.

— Ой! — завопили лемуры.

Драконья голова опустилась к самой земле, недоумённо скосила на них огромный прозрачный глазом и втянула ноздрями воздух так, словно попыталась обнюхать их.

Даже кошка, до этого невозмутимо спавшая в траве поодаль, подпрыгнула, зашипела и выгнула в страхе спину. Ощутимо повеяло холодом.

— Ух ты! — изумился Мэтт.

Он вскочил на ноги в порыве обнять драконью морду, но руки его с лёту вошли в воду, и он оказался мокрым с головы до ног.

Дракон покосился на растерянного мальчика, затем снова выдал утробное "фрррррр" и шумно улёгся обратно на влажное дно террасы. Вода ещё немного поколыхалась и опала.

7. 2043 год. Роберт

Инфекция имела банальное вирусное происхождение.

Безусловно, люди справились бы с ней сами, дай она им больше времени на раскачку — ООН, ВОЗ, программы медицинских исследований, стимулирующие пакеты мер по поддержке особо незащищённых слоёв населения и всё такое…

Но как раз времени у них и не было.

А так исцеление вышло куда более прозаичным: Роберт просто слегка сосредоточился, и у мальчика, лежащего за стеклом инфекционного бокса, почти сразу же порозовели щёки.

Если что-то и было странным, то только ощущения самого Роберта, — как если бы он взял нотный листок и пугливой птичьей стайкой согнал с партитуры ноты.

Вдвоём с Лукашем они накрыли Мексику и Техас большим "колпаком". Всё, что произошло потом, даже не потребовало от них каких-то чрезмерных усилий.

* * *

Вскоре после того, как госпиталь Томасон отгудел и отбегал по поводу внезапного излечения всех, кто ещё накануне нуждался в неотложной медицинской помощи, Роберт и Лукаш были отпущены в гостиницу с настойчивой рекомендацией от FBI — гостиницу не покидать.

Лара и мистер Гилельс провели их до самых дверей номера, но внутрь заходить не стали — ни он, ни она.

На прощанье Роберт, отчаянно смущаясь, всё-таки выпросил у Лары телефон.

* * *

Наступившее затем утро было пасмурным и холодным. С самого рассвета и Эль-Пасо, и Сьюдад-Хуарес были заняты уборкой внезапно свалившегося на них снега.

Народ спешил по своим делам, даже не подозревая о том, что госпитали постепенно пустеют.

Лукаш в махровом клетчатом халате стоял у окна, наблюдая за снующими внизу людьми, а Роберт с полным ртом зубной пасты напевал перед зеркалом в ванной, когда в дверь постучали.

За дверью оказался мистер Гилельс.

— Доброе утро, мистер Лански, — улыбнулся он и протянул Лукашу руку.

— Здравствуйте, — согласился Лукаш.

— Я могу войти?

Он деловито прошёл мимо посторонившегося Лукаша, по-хозяйски осмотрелся по сторонам и, ничуть не смущаясь, направился к бару:

— Что-нибудь пьёте? А… впрочем, я думаю, вы справитесь сами, если захотите. С вашего разрешения? — и вскоре в руках у него оказался стакан с виски.

— Собственно говоря, я к вам с предложением, — сказал он, усаживаясь в глубокое кресло и глядя на подошедшего Лукаша снизу вверх. — Видите ли, господа… Вы слышите меня, мистер Вандэрли?

— Конечно, — кивнул Роберт зеркалу в ванной.