Реальная любовь (ЛП)

Это был его бар. Его пивоварня. Он был здесь каждый божий день, наблюдал за работой, убирал помещение, присматривал за баром, чтобы собрать каждый лишний цент какой только мог, из своей изнурительной работы.

Джулия нахмурилась.

— Конечно, нет. Ты сделаешь это сам, если не найдёшь способа взять себя в руки.

***

— Мартин Эллис сегодня снова заходил в магазин. Я показывала ему твои фотографии, когда ты была маленькой. Помнишь тот снимок, который мы сделали после того, как нашли тебя раздетой в шкафу бабушки Джин с одной из её книг на вечеринке по случаю пятидесятой годовщины свадьбы бабушки и дедушки? Думаю, это была «Машина времени»?

— «Левая рука Тьмы», — пробормотала Клем, прекрасно понимая, о какой фотографии говорит её мама. Она сорвала своё дурацкое вечернее платье, потому что всегда ненавидела носить одинаковые наряды со своими сёстрами, и украла книгу с бабушкиной тумбочки, потому что ей понравилась обложка. Не имело значения, что она не умела читать. Она только что сочинила историю, соответствующую пленительному образу странной статуи с двумя лицами, поднимающейся из ледяной планеты. Двадцать два года спустя её семья экстравертов всё ещё не понимала глубоко укоренившейся потребности Клем в одиночестве.

— Боже, тебе, должно быть, было около четырех. Ещё недостаточно взрослая, чтобы читать. Мартин сказал, что ты выглядишь очаровательным ребёнком, который вырос и, должно быть, стал такой умной женщиной.

Клем бросила большой нож, который мыла, обратно в старую раковину, прежде чем выколоть себе глаз, и глубоко вдохнула. Обычно она избегала заходить в тесную, хаотичную кухню-камбуз своих родителей, но огромная груда грязной посуды громоздилась опасно высоко, и она надеялась, что тёплая вода и ритмичные движения отвлекут её от пульсирующей боли в голове. Ей следовало бы знать, что от этого будет только хуже.

— Мама, зачем ты показываешь незнакомцу фотографию голой меня?

— Ну, он же не чужой, если видел тебя голой, не так ли?

— Мама!

— Я шучу! Он один из моих клиентов. Во всяком случае, он сказал, что свободен всю эту неделю, — её мама вытащила из духовки противень с тортом, наполнив комнату ароматом тёплого красного бархата, который едва компенсировал тот факт, что она только что проигнорировала вопрос Клем. Она поставила противень на столешницу рядом с раковиной. — Ты должна пойти с ним на свидание.

Красный бархатный торт с глазурью из сливочного сыра был единственным блюдом, которое подавала семья Кокс, не содержащий желатина или консервированного мяса. Это была награда Клем в две тысячи калорий за то, что она пережила целый день постоянных придирок своей семьи по поводу её одиночества. И после того, как она всё утро разбиралась с полицейскими отчетами и страховой компанией, ей больше, чем когда-либо, хотелось наесться чертовым тортом.

— Мама права, — сказала Честити, её старшая сестра, взбивая глазурь винтажным зелёным миксером «KitchenAid», который всегда стоял на кухне её родителей, сколько Клем себя помнила. — Ты уже почти полгода не замужем.

Кловер, её средняя сестра, с такой силой захлопнула ящик, что Клем вздрогнул.

— Я согласна. Кто-нибудь видел консервный нож?

— Вот он, — крикнула её мама за долю секунды до того, как, задевая бедрами Клем, добраться до переполненного ящика с посудой, заставив её уронить мыльную кастрюлю, которую она мыла, и пролить горячую воду на джинсы.

Просто здорово. Кармическая месть за отказ надеть ярко-оранжевый фартук «Супер Кокс», который её мама сшила вручную и на нём была отпечатана семейная фотография с прошлогоднего Хэллоуина, когда все были вынуждены одеваться как гигантские желтые миньоны.

— Спасибо, мам! — крикнула Кловер в ответ, несмотря на то, что их мама была всего в нескольких футах от них.

— Мартин — хороший парень, — сказала Честити, слизывая со скребка глазурь из сливочного сыра, прежде чем опустить его обратно в миску. Когда дело доходило до микробов, семья Коксов считала, что делиться — это забота. — У него хорошая работа, он играет на гитаре и входит в студенческую бейсбольную лигу.

Клем ущипнула себя за переносицу. Стук в её голове только что достиг почти невыносимой громкости, заставляя её чувствовать, что стены смыкаются вокруг неё. С тех пор как она рассталась со своим последним бойфрендом, эти еженедельные семейные ужины стали казаться ей упражнением в унижении. Сегодня это была сущая пытка. Единственное, что помогло ей пережить следующие три часа, — это поглощение позорно большого куска её любимого торта.

— Ты хочешь, чтобы я встречалась с кем-то, кто бросает мячи в женские головы ради забавы?

— Такие мягкие. Боже. Почему ты всё время такая придирчивая? Ты должна дать ему шанс, — сказала Кловер, почти доведя Клем до сердечного приступа своими размашистыми жестами, которые чуть не заставили её пролить банку помидоров прямо на остывающий торт.

— Будь осторожна с этой банкой, ладно? — у неё и так был адский день, но то, что она увидела бы, как сестра вывалила на десерт помидоры с перцем чили и майораном, заставило бы её рассудок помутиться.