Реальная угроза

Обсервационная рубка фрегата «Марианна», которую чаще называли просто обсерваторией, представляла собой просторное, круглой формы помещение диаметром более двадцати метров. Ее сферический потолок был покрыт сплошным слоем мелкозернистых оптических ячеек, вместе составлявших один огромный экран. На него передавалась картинка с датчиков наружного наблюдения, отчего возникала иллюзия, будто рубка накрыта прозрачным колпаком, сквозь который можно наблюдать за происходящим вне корабля.

В обсерватории хозяйничала научно-исследовательская группа, здесь располагалась ее штаб-квартира, однако члены летно-навигационной службы имели сюда доступ в любое время дня и ночи. И вообще, для летчиков не существовало запретных зон на корабле. Наравне с капитаном и старшим помощником они могли совать свой нос куда угодно.

К членам инженерной службы, тем более к младшему персоналу, это не относилось. Но я воспользовался своей привилегией штатного пилота и привел с собой Элис, чтобы мы вместе посмотрели на старт корабля.

Сегодня был не очередной тренировочный полет, мы наконец отправлялись в настоящую экспедицию – к далекой звезде Вецен, известной еще, как Дельта Большого Пса, которая находилась от нас на расстоянии 550 парсеков, или 1800 световых лет. При постоянной крейсерской скорости это восемьдесят суток полета в один конец, а учитывая неизбежные отклонения от курса, и вовсе набегает три месяца. Так что полгода путешествия нам было гарантировано. Это если не считать, сколько времени мы проведем в самой системе Вецена, пока наши астрофизики будут изучать в непосредственной близости поведение этого сверхгиганта.

Вот фрегат сдвинулся с места и направился к взлетной полосе. Яна Топалова, также присутствовавшая в обсерватории, досадливо закусила губу. Согласно традиции, стартом корабля, отправлявшегося на официальное задание, должна была руководить она, как первый пилот «Марианны», однако на сей раз произвести взлет и погружение в инсайд было поручено другой группе, возглавляемой четвертым пилотом Михайловым – как и полагалось, на время длительной экспедиции личный состав летно-навигационной службы увеличился с трех до четырех групп.

Единственное, что утешало Топалову, это новенькие лейткомовские нашивки на погонах, которые она носила с позавчерашнего дня. Тогда же старпом Крамер стал полным командором, а вместе с ним были повышены в званиях еще два десятка членов экипажа – в частности, старший навигатор Вебер сменил свои суб-лейтенантские погоны на лейтенантские. В Корпусе было принято присваивать очередные звания накануне длительных экспедиций; считалось (и, полагаю, справедливо), что это повышает общий моральный дух экипажа.

А вот Павлов, который летел с нами в ранге начальника экспедиции, по-прежнему оставался капитаном. Как я узнал от своих новых сослуживцев, он уже третий год упорно отбивался от попыток всучить ему звезду коммодора. Поговаривали (правда, тихим шепотом), что кэп, в душе продолжая быть военным, пренебрежительно относится к адмиралам из Астроэкспедиции, считая их всех кабинетными крысами, которые выходят в космос лишь по большим праздникам. Собственно, так оно и было.

Взлет корабля, выход на орбиту и погружение в вакуум прошли как положено, в полном соответствии с планом. Когда «Марианна» оказалась в инсайде, на куполе обсерватории вновь зажглись звезды – но уже не реальные, а моделируемые навигационным компьютером, который рассчитывал изображение в соответствии с намеченным курсом. Поскольку сверхсветовой привод работал на форсаже (в Астроэкспедиции иначе не летали), то уже через четверть часа, внимательно присмотревшись, можно было заметить незначительное смещение ближайших звезд. Фрегат приближался к своей крейсерской скорости 0,94 светолет в час.

Элис стояла рядом со мной и, слегка запрокинув голову, тоскливо смотрела на звезды. В уголках ее глаз застыли слезы. Я не знал, что ей сказать. Все, что можно было сказать, я сказал уже давно, и не раз. Да и она сама прекрасно понимала, что летать на межзвездном корабле и управлять им – это разные вещи. Ее учили управлять, учили чувствовать корабль частью себя. А теперь ей приходилось привыкать к совсем другой роли – быть частью корабля…

Я положил руку ей на плечо. Она не стряхнула ее, но мягко убрала и произнесла:

– Пожалуй, я пойду. Здесь я лишняя.

Я не стал задерживать ее. На месте Элис я тоже чувствовал бы себя неуютно – одинокий капрал среди толпы офицеров и ученых…

Вскоре в обсервационную рубку явился командор Томассон и доложил начальнику экспедиции, что корабль закончил разгон и лег на заданный курс.

В ответ Павлов кивнул:

– Хорошо, шкипер. Теперь объявите, чтобы все свободные от вахты офицеры через десять минут собрались в главной кают-компании. Я сообщу дополнительные сведения о нашем задании.

Спустя десять минут главная кают-компания была заполнена офицерами всех служб корабля – от летно-навигационной и инженерной до медицинской и интендантской.