Реальная угроза

– Я так полагаю, что большинство из них невиновны, – ответил коммодор. – В том смысле, что не знали о готовящемся восстании. Просто одни исполняли те или иные поручения вышестоящего начальства, которые теперь квалифицируются как преступные действия. Другие были близкими друзьями или родственниками заговорщиков. Третьи в прошлом имели неосторожность высказать симпатию адмиралу Шнайдеру или хотя бы к некоторым его идеям. А есть еще и те, кто семнадцать лет назад подпал под амнистию. Сейчас от всех них избавляются. Устраивают обильное кровопускание, так сказать. Лечебно-профилактическое. Пытаются оздоровить ряды армии и флота, пусть даже путем их значительного ослабления.

Я задумался.

– Знаете, коммодор, я никогда не сочувствовал попыткам изменить государственный строй на Октавии… Вам странно это слышать от сына адмирала Шнайдера, не правда ли? Но так оно и есть. Я считаю, что и при нынешней власти эриданцы живут неплохо – гораздо лучше, чем граждане большинства планет. И тем не менее за два десятилетия вызрело два крупных заговора. Не суть важно, что второй из них финансировался извне – главное, что в нем участвовали эриданцы. Значит, что-то прогнило на Октавии, серьезно прогнило. Может, все дело в том, что правительство опирается на простое арифметическое большинство населения, игнорируя интересы политически активного меньшинства. А ведь при настоящей демократии ведущую роль должно играть именно это активное меньшинство. Иначе получается охлократия – власть аполитичной толпы.

– Я не очень-то разбираюсь в политике, – сказал Максимов. – А к адмиралу Шнайдеру примкнул, потому что ненавижу этих проклятых социал-демократов, которые уже сотню лет бессменно правят Октавией под разными вывесками – то «объединенные», то «народные», то «прогрессивные». Да, их избирают всенародно, путем свободного волеизъявления. Но каждая их победа на выборах – результат поддержки крупного капитала. Причем самого реакционного капитала – финансового и промышленного. Раз в четыре года избирателей попросту покупают, а это отвратительно… – Коммодор немного помолчал. – Но сейчас меня заботит другое. Нужно привлечь уволенных эриданцев к нам на службу. Это великолепные специалисты, кадровые военные в расцвете сил. Если нам удастся заполучить их, то мы решим проблему нехватки личного состава, особенно командного. Вопрос только в том, как это сделать.

– А разве они сами не пойдут? Ведь на Октавии уже известно, что мы проводим набор; там знают, что костяк нашего флота и космической пехоты составляют бывшие эриданцы. Так что на Ютланде они не будут чужими.

– Можно не сомневаться, что некоторые придут к нам сами. И уже в ближайшие дни. Однако многие будут долго колебаться. Через несколько месяцев они все же решатся – не думаю, что их очень прельстит работа в гражданском флоте, да и не всех возьмут. Но мы не можем ждать месяцами, нам они нужны прямо сейчас… Даже не знаю, что предпринять. Адмирал Шнайдер, безусловно, что-нибудь придумал бы, К сожалению, он при всей своей прозорливости не смог предвидеть такого оборота дел. Иначе прислал бы с нами кого-нибудь известного и влиятельного, например, адмирала Биргоффа. Или адмирала Павлова – говорят, он пользуется уважением как в Астроэкспедиции, так и в ВКС, даром что многие из прежних соратников считают его отступником. Вернее, так считали. – Максимов снова умолк. – Моя скромная персона тут явно не годится. Разве что вы могли бы выступить с обращением…

Мне стало неловко.

– Простите, коммодор, но я всего лишь мальчишка, нацепивший по протекции капитанские погоны. Просто сын знаменитого отца.

– Нет, капитан, не просто сын. Вы еще и его полномочный представитель. Его голос. Подумайте над этим.

4

К счастью, выступать в роли «голоса отца» мне не пришлось. В тот же день, поздно вечером, когда мы легли спать, прозвучал сигнал вызова видеофона. Решив, что это кто-то из штаб-квартиры по срочному делу, я не стал запрашивать сведений о вызывающем и не перешел в другую комнату, а просто велел Элис и Лине спрятаться под одеялом и, не поднимаясь с кровати, включил изображение.

На экране возникло лицо человека, с которым я никогда не встречался лично, но которого не раз видел по телевизору, еще когда жил на Октавии.

– Здравствуйте, адмирал Фаулер, – произнес я после секундного замешательства.

– Добрый вечер, капитан Шнайдер, – сказал он. – Извините, что побеспокоил вас так поздно, но я хотел бы срочно встретиться с вами.

– Вы на Вавилоне? – спросил я и тут же спохватился: – Прошу прощения, глупый вопрос. Когда вы можете зайти? – Я собирался добавить, что мне нельзя покидать пределы банка, поэтому встреча может состояться только здесь, но Фаулер опередил меня:

– Когда вам удобно. Желательно сейчас. Я совсем рядом.

– Хорошо, – кивнул я. – Запасной вход номер…

– Все в порядке, капитан, я нахожусь в этом здании. Позаботьтесь, чтобы меня пропустили к вам. До встречи.