Реальная угроза

— О'кей, вы слышали, что он сказал. Подумайте как следует, парни. Мне хотелось бы, чтобы все вы приняли участие в операции — чёрт возьми, да мне понадобится каждый из вас, — но если предложение вам не по душе, лучше скажите сразу. Есть вопросы ко мне? — Вопросов не было. — Хорошо. Кто-то из вас знает таких, кто пострадал из-за наркотиков. Родственники ли это ваши или друзья, я не знаю. Теперь у нас есть возможность расквитаться. Эти мерзавцы разлагают нашу страну, и наступило время преподать им небольшой урок. Подумайте об этом.

Если возникнут сомнения, сразу сообщите мне. Я не буду против. — По его лицу и голосу было ясно, что всё обстоит как раз наоборот. Всякий, кто пожелает уклониться от участия в операции, окажется слабаком в глазах их офицера, а это будет вдвойне неприятно, потому что Рамирес вёл за собой отделение, разделяя с ними все лишения и трудности, также, как и они, обливаясь потом всё время подготовки. Он повернулся с вышел.

— Черт побери, — заметил, наконец, Чавез. — Я подозревал, что дело окажется серьёзным, но чтобы так... проклятье...

— У меня был приятель, который умер от слишком большой дозы, — произнёс Вега. — Он даже не принимал наркотики всерьёз, баловался, что ли, по-видимому, состав оказался плохим. Это перепугало меня до смерти. С тех пор я сам не притрагивался ни к чему. Я тогда страшно разозлился. Томас был другом, близким другом. Попадись мне тот мерзавец, что продал ему эту отраву, я познакомил бы его со своим пулемётом.

Чавез задумчиво кивнул, насколько это позволял его возраст и знание окружающего мира. Он вспомнил банды своего детства, казавшиеся ему такими жестокими, но теперь это напоминало шалости. Теперь схватки за свою территорию перестали определять, кто правит кварталом. Теперь были схватки за большие деньги, за право торговать наркотиками в определённом районе, и суммы, о которых шла речь, более чем оправдывали убийства. Вот это и превратило место, где он вырос, из района нищеты в зону военных действий. Бывшие соседи Чавеза порой боялись ходить по улицам своего квартала — там сновали люди с наркотиками и револьверами. Пули случайно залетали в окна и убивали сидящих перед телевизорами, а полицейские зачастую опасались заглядывать сюда и приезжали лишь группами, такими многочисленными и так вооружёнными, что они походили на оккупационную армию... и все из-за наркотиков. А те, кто был этому причиной, жили в роскоши и безопасности в полутора тысячах миль отсюда...

Чавез даже не задумывался над тем, как искусно управляли им и его товарищами — даже капитаном Рамиресом. Все они были военнослужащими, постоянно готовыми защитить свою страну от врагов, являлись продуктом системы, забравшей у них молодость и энтузиазм и наградившей взамен целеустремлённостью и чувством гордости за свои успехи, направлявшей их безграничную энергию в определённое русло и требовавшей от них только преданности. Поскольку военнослужащие рядового и сержантского состава приходят в армию главным образом из бедных слоёв общества, они быстро узнают, что их принадлежность к национальным меньшинствам не имеет значения — армия ценит поступки независимо от цвета кожи или акцента. Все они ещё до армии близко познакомились с несчастьями, вызванными наркотиками, и принадлежали теперь к той части общества, где применение наркотиков не допускается, — усилия военных, направленные на то, чтобы очистить свои ряды от наркоманов, были болезненными, но плодотворными.

Те, кто остался в армии, понимали, что для них употребление наркотиков исключено. На них смотрели как на удачников, сумевших вырваться из плена трущоб, добившихся успеха в жизни. Они принадлежали к числу смелых, не боящихся риска, дисциплинированных «выпускников» уличных банд.

А теперь им предлагали принять участие в такой операции, они получали возможность защитить не только свою страну, но и barios, где выросли. Уже завоевавшие видное место в рядах самых требовательных частей армии, прошедшие дополнительную подготовку, позволившую гордиться собой все больше, они не могли отказаться от участия в такой операции, как не могли отречься от мужественности. Среди них не было ни одного, кто хоть раз в жизни не задумывался бы над тем, чтобы прикончить торговца наркотиками. А теперь армия предлагает им нечто несравненно лучшее. Разумеется, они согласны.

— Пусть сбивают этих мерзавцев! — воскликнул радист. — В зад им «Сайдуайндером»! У тебя есть право на смерть, сволочь!

— Да, — кивнул Вега. — Хотелось бы мне взглянуть на это. Черт побери, с каким удовольствием я поохотился бы за их главарями прямо у них дома. Думаешь, мы смогли бы взять их, Динг?

Чавез усмехнулся.

— Шутишь, Джулио? Кто, по-твоему, у них в телохранителях, солдаты? Как-бы не так. Бандиты с автоматами, которые они даже не чистят. И это против нас? Чепуха. Может быть, такая охрана и годится для защиты от тех, кто угрожает им там, но не против нас. Да я подкрадусь поближе, аккуратно прихлопну часовых тихо, без единого звука — из своего «Хеклер и Кох» и дам вам, молокососам, закончить дело.