Реально смешное фэнтези

— Хен, как, обычно, предоставил укладывать вещмешок мне, а я забыла положить туда кое-что.

Шарана долго смотрела на предмет. Целый новый мир в одной небольшой пластинке.

— Брось его в огонь, дорогая. Без него нам будет спокойнее.

Аврам Дэвидсон и Грания Дэвис Голливудские холмы

Аврам Дэвидсон (Avram Davidson, 1923–1993) был одним из уникальнейших писателей, творивших когда-либо в жанре научной и ненаучной фантастики. Лучше всего ему удавались короткие рассказы, и даже его более крупные произведения, по сути, состоят из отдельных нанизанных, друг на друга эпизодов. Советуем в первую очередь прочитать дилогию «Перегрин: Primus»(Peregrine: Primus, 1971) и «Перегрин: Secundus»(Peregrine: Secundus, 1981), а также истории о детективе-волшебнике под общим названием «Консультации доктора Эстергази»(The Enquiries of Doctor Esterhazy, 1975).

Его лучшие рассказы собраны в «Антологии произведений Аврама Дэвидсона»(The Avram Davidson Treasury, 1998). Вместе с женой Гранией Дэвис (Crania Davis, poд. 1943) он выпустил книгу «Марко Поло и Спящая красавица»(Marco Polo and the Sleeping Beauty, 1988). Грания Дэвис пишет фантастические произведения с 1972 года, черпая вдохновение преимущественно в древних мифах и легендах, — примерами могут служить «Радужные хроники»(Rainbow Annals, 1980) или «Лунная птица»(Moonbird, 1986). Мы предлагаем читателям один из замечательных плодов их талантливого совместного труда.

Возможно, не все знают, что за Голливудом — точнее, за Голливудским бульваром и Калифорнийским университетом — существуют холмы. Висящая над городом дымка обыкновенно скрывает их от глаз, да у туристов и нет особых причин глазеть на них, не говоря уже о том, чтобы отправиться туда на экскурсию. Жители долины, ежедневно мотаясь мимо холмов туда и сюда, не обращают на них внимания. Рыба, как говорится, не видит воды, в которой плавает, а птицы не замечают воздушных потоков, переносящих их.

В конце тридцатых, как пишет журнал «Лайф», этот вездесущий наблюдатель мировых событий, в Калифорнийском университете учились самые красивые на свете студенты — ведь они были теми юношами и девушками, кто приехал сюда в двадцатые годы в надежде попасть в голливудское царство звезд. И хотя им это не удалось — точнее, именно потому, что им это не удалось, — они осели в Голливуде, подыскав себе иное занятие — первое попавшееся.

Добившись успеха, они поселились бы в Беверли-Хиллз или Брентвуде, [43]а потерпев неудачу, уже не могли вернуться в родной Каупет в Канзасе, Эбсалом в Алабаме или Притти-Бёрд в Айдахо («Чё, Джеф/Джин, не выгорело у тебя с фильмой, а? Хо-хо-хо!»). И вот теперь они подогревали гамбургеры на бульваре Голливуд, заливали баки на автозаправках или таскали коробки с бакалеей на Вайн-стрит. А также завивали и укладывали волосы в Кауэнге или подстригали изгороди и косили лужайки в Сельме.

Некоторым крупно повезло, и они действительно работали на киностудиях — но только за кадром. Голливуд стал их родным домом, каким прежде были Каупет, Эбсалом или Притти-Бёрд. Жизнь здесь была, возможно, не такой обеспеченной, но несравненно более интересной. Одни красивые неудачники знакомились с другими красивыми неудачниками и женились, производя на свет красивых детей. Уж они-то, надеялись родители, пробьются в кинематограф. И поднимутся до самых высот.

— Что вы сказали? Телевидение? А это еще что такое?

Дело происходило в середине пятидесятых. По улицам все еще разъезжали огромные красные джаггернауты. Вывеска на ресторане «ВиБи» все еще объявляла, что завтрак предоставляется двадцать четыре часа в сутки, но не давала ответа на вопрос, мучивший всех старожилов: является ли хозяйкой «ВиБи» Вильма Бэнки или нет, и если нет, то как хозяйку зовут? Ибо все старожилы знали, что она была когда-то кинозвездой.