Реально смешное фэнтези

От двери тянулась тропинка, и она, с любопытством озираясь, какое-то время шла по ней, пока не повстречала сморщенную старуху, которая сидела на берегу реки и сжимала в грязной лапе два коробка из-под спичек.

— Пожертвуй медяк бедной старушке, которой не хватает пары пенсов, чтобы, устроиться где-нибудь на ночлег, — затянула старуха, которая, как вы несомненно догадались, была переодетой волшебницей. Когда ей надоедала волшебная страна, она время от времени занималась подобными вещами. К тому же довольно часто ей удавалось и подзаработать чуток, чтобы было чем пополнить волшебную кубышку.

Медяков у Нады было не много, да она и не хотела расставаться с ними, но поскольку она регулярно читала сказки и имела кое-какие подозрения, то вместо медяка она благословила старушенцию. Весьма мудрое решение, не говоря уже о том, что она дешево отделалась. Едва услышав обращенные к ней слова, старуха вдруг снова приняла свой волшебный образ. Нада, конечно же, вежливо притворилась, что ужасно изумлена. Она заволновалась и даже сделала книксен.

— Дорогое дитя! — замурлыкала волшебница.

Она любила простодушных людей. По ее мнению, в мире скопилось довольно много сообразительных представителей юного поколения, которые тотчас узнавали ее, во что бы она ни облачилась, а это, как вы, наверное, и сами отлично понимаете, было ей крайне неприятно.

— Чем я могу тебе помочь, моя красавица? — благосклонно продолжала она.

— Я уронила в колодец любимое ведро моей матушки, — сказала Нада, — и решила его найти.

— Всего-то! — отвечала волшебница и взмахнула рукой. — Когда вернешься обратно, найдешь его наверху. Но раз уж ты такая добрая и так любезно поговорила с той, кого приняла за простую старуху, сделаю-ка я тебе подарок.

Она подумала с минуту, помахала на всякий случай рукой, сказав про себя: «Нет, не то». Потом еще помахала, после чего объявила с некоторой даже гордостью:

— Когда вернешься на землю, каждый раз, когда ты будешь произносить какое-либо слово, с твоих губ будет слетать алмаз, сверкающий белый алмаз, в тон твоим блестящим волосам. Ну? Что ты на это скажешь? — Она помолчала, наблюдая за тем, какое действие произвели ее слова на девушку. — Весьма свежая мысль, как по-твоему, моя дорогая?

— Очень, — согласилась Нада.

И в самом деле замечательно: потеряла ведро, а нашла алмазы. И она весьма любезно распрощалась со старухой.

Когда она поднялась наверх (и нашла там ведро), мать тотчас стала бранить ее за опоздание, но едва Нада попыталась объясниться, как с губ ее посыпались крупные белые алмазы.

Ей понадобилось довольно много времени, чтобы пересказать всю историю, потому что родители Нады и Грумилла все это время ползали на коленях, стараясь не пропустить ни одного ее слова, а отец то и дело повторял: «Что-что?» — в надежде, что она произнесет самое большое слово. Но тут выяснилось, что щенок Джозеф — да вы знаете, на что они способны, — уже проглотил самое длинное слово, и все началось сначала.

Когда Мушла в конце концов поняла, что произошло, то быстро нацепила на Грумиллу фартук, всучила ей в руки ведро (старое) и велела как можно быстрее идти к колодцу и сделать все то же самое. Безошибочным материнским инстинктом она понимала, что при возникших обстоятельствах даже обыкновенный сын визиря, не говоря уже о таком сообразительном, каким, по слухам, был этот, не сможет не предпочесть Грумилле Наду. И хотя она была и не против, что Грумилла покинет ее, если сделает хорошую партию, Нада намного полезнее в смысле работы по дому, чтобы можно было позволить ей уйти, потому что она умела и готовить, и шить, и убирать, и даже делать почти всю работу за Язву, от которой толку было мало, не считая штопки чулок.

И Грумилла побежала и добралась до колодца секунд за пятьдесят. Едва ведро коснулось воды, как она спустилась по веревке и вошла в волшебную дверь (на которой, между прочим, теперь висела табличка «На себя, потом отпустить!» — дверь-то была волшебная).

Она торопливо пошла по тропинке, пока не повстречала старуху, которая тут же попросила у нее несколько медяков. Грумилла была довольно высокомерна и самолюбива, сказок не читала, да и Нада в суматохе не успела ничего толком рассказать, кроме того, что повстречала волшебницу. Поэтому Грумилла ожидала встретить нечто броское в белых оборках с волшебной палочкой и с крыльями. Ответила она резко:

— Нет у меня для тебя ничего. Прочь с дороги!

Естественно, она слегка вздрогнула, когда старуха приняла свой привычный образ, и попыталась исправить ошибку, заговорив о погоде и принявшись торопливо искать кошелек. Волшебница, однако, была не дура.

— Что тебе угодно? — строго спросила она.

— Правду сказать, — отвечала Грумилла, приняв эти слова за предложение, — мне ничего так не хотелось бы, как чтобы… э-э-э… что-то слетало с моих губ всякий раз, когда я буду говорить. Скажем… э-э-э… маленькие блестящие камушки? — ловко прибавила она, решив, что не стоит обнаруживать чересчур большое знание того, что случилось с ее сестрой.