Реально смешное фэнтези

Джон Грант (John Grant) — псевдоним шотландского писателя Пола Барнетта (Paul Barnett, род. 1949) — долгое время жил в Англии, недавно переехал в Соединенные Штаты. Его перу принадлежат несколько серьезных трудов о паранормальных явлениях, среди них «Справочник возможностей» (The Directory of Possibilities, 1981), написанный в соавторстве с Колином Уилсоном (Colin Wilson) и «Справочник забракованных идей» (A Directory of Discarded Ideas, 1981). Из созданных им художественных произведений любителям юмористического фэнтези особенно придутся по душе две книги: «Сексуальные тайны Древней Атлантиды» (Sex Secrets of Ancient Atlantis, 1985) и «Вся правда об огненных вампирах» (The Truth About the Homing Ghoulies, 1984). В соавторстве с Дэвидом Лэнгфордом (его рассказ тоже включен в эту антологию) он сочинил пародию на роман-катастрофу — «Конец Земли!» (Earthdooml, 1987). Кроме того, его перу принадлежит большая серия романов «Легенды Одинокого Волка» (Legends of the Lone Wolf). Рассказ, который мы предлагаем вашему вниманию, первоначально создавался как самостоятельное произведение, но потом был включен в последнюю книгу об Одиноком Волке «Гниющая земля» (The Rotting Land, 1994). Автор восстановил его в качестве самостоятельного произведения и существенно переработал для пашей антологии.

I. Исчезнувшая Леса

В былые времена рассказывали, что примерно в 5000 году, еще до Разделения Мира на Империю и Задворки, династия Эллониев начала свое царствование в Хармадри. Правда это или нет — не нам судить, но простой народ, живущий на этой земле возле Суровых Гор, верит в эту сказку, которая похожа на многие другие истории о зарождении Мира. Кроме того, она правдоподобна, а это обстоятельство никак нельзя сбрасывать со счетов: оно ничем не хуже любых других, более объективных оценок исторической достоверности.

А вот так, может быть, сказка сказывается:

Смерть уже почти заключила старого вождя в свои ледяные объятия — ни для кого вокруг это не было секретом, и для самого вождя тоже. Целыми днями он не выходил из своего шатра, лежал прикованный к постели, не переставая изрыгать проклятия, но и они доносились с каждым днем все реже и реже. Его лицо напоминало серую известковую маску, кожа складками свисала с выпирающих костей. Иногда мутная пелена спадала с его голубых глаз, и взгляд становился таким же ясным, как в старые добрые времена, но все чаще тусклый огонек в них еле мерцал, и они ненадолго вспыхивали безумным огнем, лишь когда поднималась волна гнева.

Он сам был во всем виноват — вот почему его так выводили из себя его шаманы, сиделки и жена Леса Исчезнувшая. Никого из них нельзя было обвинить по закону в том, что, несмотря на все их причитания, он таки отправился — в его-то годы! — охотиться на сторгов вместе с молодыми воинами племени. Но тем не менее он во всем винил именно их — винил за то, что их нельзя было обвинить по закону, хотя это был самый незначительный из множества совершенных ими проступков. Гораздо более серьезным преступлением было то, что никто не догадался предупредить его о мозгососах, которые стали сильнее, коварнее, зловреднее и к тому же проворнее за годы, прошедшие со времен его последней вылазки. Проклятое пресмыкающееся вырвало из икры левой ноги кусок мяса размером с кулак. Какой-нибудь слабак, окажись он на его месте, взвыл бы от боли и рухнул в обморок; но старый вождь был сделан из другого текста — он просто рухнул в обморок. Очнулся он уже в шатре — тут пришлось отбиваться от шаманов, которые норовили утопить его во всяческих отварах и снадобьях для наружного и внутреннего употребления.