Реальное и сверхреальное

Современное открытие прерывности (например, упорядоченности квантов энергии, распада радия и т. д.) положило конец безраздельному господству каузальности и, следовательно, власти триады принципов. Территория, утраченная последними, ранее принадлежала соответствию и притяжению – понятиям, которые достигли предела своего развития в лейбницевой идее предустановленной гармонии. Шопенгаэур слишком мало знал об эмпирических основаниях соответствия, чтобы понимать, сколь безнадежной была его попытка выдвинуть новое каузальное объяснение. Сегодня благодаря экспериментам по ЭСВ в нашем распоряжении оказался обильный эмпирический материал. Мы можем составить некое представление о степени его достоверности, узнав от Дж. Хатчинсона, что эксперименты по ЭСВ, проведенные С. Соулом и К. Голдни [300], дали вероятность 1:1035, что равнозначно количеству молекул в 250 000 тоннах воды. В области естествознания не так уж много экспериментов, приносящих результаты, которые приближаются к столь высокому уровню достоверности. Преувеличенный скептицизм по отношению к ЭСВ на самом деле не имеет никакого оправдания. Главной его причиной выступает обычное невежество, которое в наше время, к сожалению, почти всегда сопутствует специализации и не позволяет исследователю, ограниченному ее узкими рамками, ознакомиться с иными, более широкими по охвату точками зрения. Разве редко мы сталкиваемся с тем, что так называемые «суеверия» содержат зерно истины, заслуживающей познания?! Совсем не исключено, что исходно магическое значение слова «желание», сохранившееся до наших дней в словосочетании «палочка, исполняющая желания» (wüns-chelrute, волшебная палочка), притом что оно выражало желание не как чувство, а как магическое действие [301], опиралось, наряду с традиционной верой в действенность молитвы, на опыт совпадающих, синхронистических феноменов.

Синхронистичность не более загадочна или непостижима, чем прерывность в физике. Лишь врожденная вера в безраздельное господство каузальности создает интеллектуальные затруднения и заставляет разум полагать, что немыслимо даже в по-тенциале существование беспричинных событий [302]. А если таковые события происходят, мы, получается, должны рассматривать их как акты творения, как непрерывное сотворение образцов, извечное, спонтанно повторяющееся и лишенное каких бы то ни было видимых источников. Разумеется, мы должны остерегаться и не принимать за беспричинное любое событие, причина которого неизвестна. Как я уже отмечал, акаузальность следует искать лишь там, где причина попросту немыслима. Но сама мыслимость есть представление, требующее предельно осторожного подхода. Соответствуй атом первоначальному философскому понятию, его способность к делению была бы немыслимой. Однако, едва стало понятно, что это измеримая величина, уже неделимость атома сделалась немыслимой. «Значимые совпадения» вполне мыслимы – как сугубые случайности. Но чем больше они множатся и чем значительнее и точнее совпадение, тем меньше вероятность случая и тем сильнее ее немыслимость, а в итоге они уже не могут считаться случайностью – но, за неимением каузального объяснения, все равно приходится думать о них как о «значимых совпадениях». Как я говорил, их «необъяснимость» проистекает не из неведомой причины, а из того факта, что разум не может таковую помыслить. Так случается, когда пространство и время теряют свое значение или становятся относительными, ибо в этих условиях каузальность, которая предполагает наличие пространства и времени для своей непрерывности, как бы исчезает и делается совершенно немыслимой.

По этим причинам мне представляется необходимым ввести, наряду со временем, пространством и каузальностью, категорию, которая не только позволяет нам понять синхронистические феномены как особый класс естественных событий, но и определяет случайность как извечно существующий универсальный фактор и, отчасти, как сумму протекающих во времени бесчисленных индивидуальных актов творения.

О синхронистичности

Доклад, прочитанный на конференции общества «Эранос» в швейцарской Асконе в 1951 г. Опубликован в ежегоднике общества за тот же год. Отдельным изданием вышел в Цюрихе в 1952 г.

О синхронистичности

Уважаемые дамы и господа!