Реальное и сверхреальное

Разумеется, исследование контекста есть элементарная, почти механическая работа, необходимая лишь на подготовительном этапе. Но вот следующее за нею производство читабельного текста, то есть фактическое истолкование сновидения, является, как правило, чрезвычайно трудной задачей. Тут требуется психологическая эмпатия, способность к координации усилий, интуиция, знание жизни и людей, а главное – некая особая «изощренность», которая опирается как на обширные познания, так и на определенную «intelligence du coeur» [34]. Все перечисленные качества, в том числе последнее, важны для искусства постановки медицинских диагнозов как таковых. Для умения понимать сновидения не нужно «шестое чувство», но необходимо нечто большее, нежели рутинные схемы, которые обнаруживаются в вульгарных сонниках или которые неизбежно возникают под влиянием предвзятого мнения. Стереотипного толкования «сновидческих» мотивов следует избегать, единственными обоснованными толкованиями надлежит считать лишь те, к которым мы приходим через утомительное уточнение контекста. Даже если у кого-то изрядный опыт в таких делах, все равно приходится снова и снова, приступая к анализу очередного сновидения, расписываться в своем полном неведении и отвергать все сложившиеся предрассудки, ожидать чего-то совершенно нового.

Пусть даже сновидения относятся к определенной установке сознания и к конкретной психической ситуации, коренятся они в отдаленных темных безднах сознательного разума. За неимением лучшего слова мы называем эти бездны бессознательным. Нам неизвестна его природа сама по себе, но мы наблюдаем некие последствия, из признаков которых отваживаемся выводить умозаключения о природе бессознательного психического. Так как сновидения суть самые распространенные и самые обыденные проявления бессознательного психического, они обеспечивают нас основным материалом для его изучения.

Поскольку значение большинства сновидений не совпадает с устремлениями сознательного разума, а демонстрирует, наоборот, разнообразные отклонения, мы обязаны допустить, что бессознательному, или матрице сновидений, присуща некая самостоятельная функция. Я предпочитаю говорить об автономности бессознательного. Сновидения не только отказываются подчиняться нашей воле, но зачастую прямо и выраженно сопротивляются намерениям сознания. Это противостояние не всегда проявляется наглядно: порой сновидение совсем чуть-чуть отклоняется от сознательной установки и вносит малозаметные изменения; иногда оно даже совпадает с сознательным содержанием и устремлениями сознания. Когда я попытался выразить его поведение в виде формулы, то единственно адекватным мне показалось понятие компенсации, которое одно позволяет суммировать все разнообразие способов, каким ведет себя сон. Компенсацию следует строго отличать от дополнения (комплементарности). Последнее понятие слишком узкое и суровое по своему смыслу, оно непригодно для объяснения функции сновидений, поскольку обозначает отношение, в котором две составляющие дополняют одна другую более или менее механически [35]. С другой стороны, компенсация, как следует из самого термина, есть некоторое сопоставление данных и точек зрения ради уточнения или исправления.