Реальное и сверхреальное

Кэммерер утверждает, что «цепочки» [88] или последовательности случайных событий не являются результатом общей причины [89], то есть они акаузальны, но тем не менее им свойственна инертность, одно из качеств постоянства [90]. Спонтанность «возникновения двух или нескольких одинаковых событий» он объясняет «подражанием» [91]. Здесь он противоречит самому себе, ведь случайная последовательность не «выносится за пределы объяснимого» [92], но, как и следовало ожидать, находится в этих пределах и может быть сведена в конечном счете если не к общей причине, то по крайней мере к нескольким причинам. Кэммереровские понятия последовательности, подражания, притяжения и инертности характеризуют взгляд, опосредованный принципом каузальности, и всего-навсего показывают, что случайность соответствует статистической и математической вероятности. Фактический материал Кэммерера включает в себя только цепочки случайностей, подчиненные разве что «закону» вероятности; иными словами, нет никакой очевидной причины, побуждающей усматривать в них что-либо еще. Но почему-то он и вправду предпринимает такие поиски, ищет нечто большее, нежели «вероятность», а именно, «закон последовательности», который явно хочет выдать за принцип, сосуществующий с каузальным и финалистским [93]. Я уже отмечал, что подобранный им материал не дает повода к таким умозаключениям. Это явное противоречие я могу объяснить, только предположив, что Кэммерера посетило смутное и восхитительное «озарение» относительно акаузального характера событий; быть может, он, как бывает со всеми тонко чувствующими натурами, поддался тому своеобразному влиянию, какое обыкновенно оказывают на нас случайные совпадения событий, и потому, из-за предрасположенности к науке, смело допустил акаузальную последовательность на основании того эмпирического материала, который лежит в пределах вероятности. К сожалению, он не попытался выполнить количественную оценку повторяемости. Такое исследование наверняка поставило бы вопросы, на которые трудно найти ответ. Изучение отдельных случаев крайне полезно для общей ориентации в теме, однако лишь количественная оценка или статистическая методика сулят результаты при анализе совпадений.

Группировки или последовательности случайностей видятся нам – по крайней мере исходя из современного образа мышления – бессмысленными, этакими проявлениями вероятности, как правило, ничем не обоснованными. Однако происходят и события, «случайность» которых может быть поставлена под сомнение. Приведу всего один пример из множества, записанный мною 1 апреля 1949 года. «Сегодня пятница. На обед у нас рыба. Кто-то в разговоре со мной упомянул об обычае делать из кого-то «апрельскую рыбу» [94]. Тем же утром я занес в блокнот слова: Est homo totus medius piscis ab imo [95]. Днем моя бывшая пациентка, которую я не видел уже несколько месяцев, показала мне несколько замечательных картин с изображениями рыб; она нарисовала эти картины за то время, пока мы не виделись. Вечером мне предъявили вышивку (stickerei) с изображением рыбоподобных чудовищ. Утром 2 апреля другая пациентка, с которой я не встречался много лет, поведала мне свой сон: она стоит на берегу озера и видит большую рыбу, подплывшую прямиком к ней. Рыба выбросилась из воды к ее ногам. Сам я в эти дни занимался изучением символики рыб. Лишь один из упомянутых людей знал об этом».