Реальное зло

– Послушай, блондин, – устало произношу, прикрывая глаза и позволяя воде течь по векам, – это прозвучит странно… особенно для меня… но твоё желание – это последнее, что меня сейчас интересует.

– Я хотел проследить, чтобы ты с собой ничего не сделала, – без эмоций отвечает Ник, опустив взгляд на мою грудь.

Следую его примеру… о! А у меня кровь течёт из ранок… Хорошо хоть глубокие порезы успели затянуться: освобождение моей матушки из плена моего тела – это то, к чему я сейчас совсем не готова. Беру мыло, начинаю водить по расцарапанной коже. Ничего не чувствую. Интересно, телу сейчас больно? Потому что сознание эту боль явно игнорирует… Неспешно намыливаю своё тело – вода тут же смывает с меня пену… Потом просто стою под струями с закрытыми глазами. Наконец, выключаю воду и выжимаю волосы. Смотрю на Ника, который так и не сдвинулся с места.

– Полотенце не подашь? – спрашиваю отстранённо.

Ник тянется рукой куда-то в сторону и, не глядя, стаскивает полотенце с дверцы соседней кабинки. Протягивает мне.

– Благодарю, – принимаю махровую ткань, вытираю своё тело.

– Почему ты меня не стесняешься? – спокойно спрашивает Ник.

Забавно, но, похоже, это действительно его интересует.

– А почему ты не стесняешься смотреть на меня? – равнодушно спрашиваю в ответ.

Он же девственник. Должен стоять и смущаться, но нет – смотрит спокойно. И даже не делаешь попыток подкатить.

– Я смотрю не «спокойно», – парирует блондин, – Твоё тело – это произведение искусства. Оно завораживает.

– Так ты смотришь на него, как на картину в галерее? – чуть поднимаю бровь; на большее сейчас просто не способна.

– Я смотрю на него, как на нечто прекрасное, – спокойно отвечает парень.

– Я не умею реагировать на комплименты, – лениво бросаю, прохожу мимо него к своей одежде.

– Это не комплимент, это констатация факта, – ровно произносит Ник, – И всё же… ты вообще ничего не стесняешься. Ни своих слёз, ни своего страха, ни своей наготы.

– Возможно, потому что у меня нет сил? – предполагаю; конечно, вру; но у меня нет желания разглагольствовать "на тему", – А возможно, потому что не вижу смысла стесняться. Я такая, какой меня создали. И я знаю, на что я способна.

– На сильные чувства? – неожиданно для меня спрашивает парень.

Удивленная, поворачиваюсь к нему.

Некоторое время молчу, глядя в его глаза.

– Нет. На это я не способна, – произношу сухо, затем начинаю одеваться.

Однако, когда нижнее белье начинает скрывать стратегически важные части моего тела, Ник меня останавливает.

– Не надевай эту одежду. Она грязная.

– Ты предлагаешь мне идти в нижнем белье? – без эмоций уточняю.

Ник снимает с себя кофту на замке, оставаясь в футболке, протягивает мне.

Надеваю. Выразительно смотрю на голые ноги. Кофта конечно скрыла попу, но это не тот вид, в котором я могу заходить в элитный дом центрального района.

– У кого-нибудь из девчонок наверняка есть в шкафчике шорты для занятий, – кивая на выход, произносит Ник, а сам стягивает с сушилки мои вещи, давая понять, что мне их не отдаст.

Да что не так с этими вещами?..

Выхожу в раздевалку, шарю по шкафчикам, нахожу спортивные легинсы. Спасибо тебе, безымянная одноклассница. Сегодня ты спасла мою «честь». Боюсь, объяснить охраннику на входе, почему я выхожу из школы полуобнаженная, у меня просто не будет сил. Одеваюсь, выхожу из раздевалки, и тут до меня доходит.

Одежда может рассказать ему некоторые подробности происходивших сегодня событий! У всех вещей есть память. И я не удивлюсь, что Послушники или их ученики умеют выуживать эту информацию при помощи определённых ритуалов… Резко останавливаюсь, вырываю свою одежду из рук парня и быстро закидываю в отсек для мусора в стене.

– Зачем ты это сделала? – хмурится Ник, явно не ожидавший от меня такой прыти.

– Эти вещи – свидетели моей слабости, – пристально смотрю на него, – мне они больше не нужны.

Блондин ничего не отвечает, но видно, что он не доволен.

Из школы мы выходим в молчании, в таком же молчании садимся в машину. Я замечаю короткие взгляды Ника на свою шею, где висит накопитель с энергией Сэма. Конечно, он давно его почувствовал, но почему-то не спрашивал… и если спросит сейчас, да ещё и использует свою силу… я выложу всё как на духу: моя заговоренная одежда в мусорке, а резерв пуст и не должен наполниться ни в коем случае. Тут у нас возникает проблема.

Когда машина мягко трогается с места, молчание нарушается короткой фразой:

– Ты общалась с Сэмом сегодня?

Таки спросил…

– Да. Твой запрет распространяется только на школу, – безучастно отзываюсь, отворачиваясь к окну.

– Он тебя не обижает? – звучит следующий вопрос.

Он дарит мне потрясающие оргазмы.

– Нет. Пожалуй, даже пытается заботиться, – вновь отвечаю без эмоций.

– Пытается… это слово про Сэма, – неожиданно улыбается Ник.

Удивленно смотрю на него. Потом перевожу взгляд на дорогу.

– Останавливайся.

– В смысле? – Ник переводит на меня недоуменный взгляд.

– В смысле, это мой дом.

Блондин останавливает машину на парковке перед элитным небоскрёбом.

– Ты живешь здесь? – спрашивает ровно, глядя перед собой.

– Я не нищебродка, – замечаю не без сарказма.