Реальность 7.11

После этих слов я послушно пошёл за ним. Он не предпринимал ничего, чтобы себя обезопасить, просто повернулся ко мне спиной и нырнул в недра квартиры. Заколебавшись на пороге, я уловил приглушённое «бха-ха-ха». Его вторая сущность не удержалась и прокомментировала ситуацию: «Встретились два друга детства, как трогательно!» — «Заткнись, я сказал!» — рявкнул Рем. Ориентируясь на звук их перепалки, я свернул направо и оказался в большой квадратной комнате. По стенам с жалкими полосочками содранных обоев громоздились руины мебели, чудовищно заросшие пылью и паутиной. Под стать им было и наглухо закрытое окно, в двойных рамах которого чудом уцелели все стёкла. Я подумал, что, наверное, именно из-за окна Рем предпочёл гостиную своей собственной детской: стекло глушило все звуки, не давая им вырваться наружу.

Он вернулся в свою бывшую квартиру. Не понятно, откуда я получил это знание. Да и некогда было разбираться. Серебряков занял стул, одиноко торчавший посреди комнаты, и уставился на меня. Его глаза, обведённые тёмные кругами, со времени нашей последней встречи ввалились ещё глубже.

— Извини, — после паузы проронил он, — что не приглашаю тебя присесть. Это единственный целый стул на моём этаже.

— Где Афидман? — спросил я. Он внезапно взорвался.

— Что ты заладил, как попугай: Афидман то, Афидман сё?! Не виделись тыщу лет, а он меня спрашивает про какого-то ога! — Рем сердито стукнул кулаком по краю сиденья. — Он в порядке, клянусь тебе сердцем матери.

Манжеты его куртки были подвёрнуты, но я заметил на ткани бурые разводы.

— Ты не… мучил его?

Проследив за направлением моего взгляда, Серебряков буркнул:

— Нет! Ну, может, слегка зацепил остриём, когда разрезал на нём этот чёртов комбинезон… Не смертельно… И вообще, какая тебе разница?! Всё равно он скоро сдохнет!

— Не сдохнет, — в тон ему ответил я, — если вернуть его на Фабрику.

Рем некрасиво прищурился.

— А, так ты за этим пришёл?

— А что тебя так удивляет? — с вызовом сказал я. — Или ты меня ждал в гости?

Он замялся.

— Ну, не то чтобы именно тебя… Скорее, всяческих неприятностей.

— Неприятностей не будет, — твёрдо пообещал я. — Если отдашь Афидмана без сопротивления.

— Вот всегда ты был занудой. — Рем заёрзал, почесал кончик носа и, взглянув на меня, ухмыльнулся. — Да забирай на здоровье. Всё, что мне было нужно, я от него получил.

Он откинулся на спинку стула, упиваясь моей растерянностью.

— Что? Думаешь, я обманываю? Так иди проверь. Он на кухне валяется. Потом вернёшься, поговорим спокойно.

Я было дёрнулся к дверному проёму, но Серебряков спохватился:

— Стой! Рюкзак оставь. Положи вот здесь на пол, потом заберёшь… И, я тебя умоляю, не вздумай тащить ога сюда. Я уже насмотрелся на его тупую рожу. Понял?

Я честно выполнил все указания. И через минуту сидел на кухне, осматривая Афидмана. Он был похож на сломанную игрушку. И когда я присел перед ним на корточки, вглядываясь, мне представилось, что всё это повторяется не впервые. Точно так же я взывал к нему в день нашей первой встречи, и точно так же был озадачен увиденным. Впрочем, всё это — и моя досада, и его равнодушие — было сейчас мелким и несущественным. Я на скорую руку проверил его физическое состояние, насчитал несколько порезов, длинных, но неглубоких, три на руках и один, наискось пересекающий ключицу, но Серебряков не соврал — ничего смертельного тут не было, кроме его исключительной вялости. Ог практически не реагировал на внешние раздражители. Но я всё-таки заговорил с ним, успокаивая и утешая, несколько раз повторив обещание, что скоро мы отправимся восвояси… Рем в соседней комнате нетерпеливо кашлянул, затем засмеялся и сказал: «Какой я деликатный, чёрт побери!» Я скинул куртку, кое-как закутал в неё ога и побрёл обратно в бывшую гостиную.

— Ну, убедился? — деловито сказал Серебряков, едва я показался на пороге. Я кивнул. — Веришь мне теперь?

— Не очень.

— Потому что я похож на психа?

— Д-да, — промямлил я. Ожидал новой вспышки раздражения, но её не последовало. И я рискнул спросить:

— Послушай, если ты не псих, тогда зачем ты это сделал?

— Что именно? — Он опять прищурился.

— Ну… полез на Фабрику, разрушил Купол. А потом охотился на Афидмана.

— Бха-ха-ха! — вырвалось из его глотки. Рем быстро зажал рот руками и злобно зыркнул на меня.

— Ты меня достал своими вопросами. Лучше поговори о детстве, а я послушаю. Помнишь, как я на твоём велике въехал в речку?

Я сокрушённо покачал головой.

— Не помню.

— Вот балбес! Ну, тогда расскажи, куда ты делся в тот день, когда всё обрушилось? Когда мы оба спустились в Котлован? Не хочешь? — Так он истолковал моё недоуменное молчание. — Да ладно, брось выпендриваться! Я, может, и запомнил тебя так хорошо только из-за этой загадки. Лежал у оговодов без сна и ломал себе голову: как это Санёк так ловко спрятался на ровном месте? Так что давай, выкладывай!

Он жаждал ответа, поэтому я промямлил:

— Извини, но я совсем ничего не помню. Я уже много лет как беспамятный. Таким и пришёл в Таблицу.