Реальность 7.11

Чего не скажешь о сторожах первого лагеря: едва спустившись вниз, мы оказались перед маленькой погранзаставой, состоявшей из двух человек и одного черноволосого ога серии АКС. Это новшество стало для меня полной неожиданностью. Ещё трое суток назад ничего подобного тут и в помине не было. И вот — на тебе! Стоило нам приблизиться, как один из новоявленных пограничников лениво перегородил дорогу. «Стой, кто идёт?» — «Моё имя Эдвард, — представился я. — Я уже бывал тут прежде». — «По какому делу?» — «Я врач. Обследую огов». Парень сощурился. «Что-то я не припомню твоего лица, доктор Эдвард. Из какого сектора тебя прислали?» Он достал из кармана и держал наготове свой мобильный, показывая, что любые мои слова будут подвергнуты проверке. Тут бы не помогло ничего, кроме правды. «Я не член волонтёрской организации, — терпеливо пояснил я. — Просто интересуюсь огами». Погранец с ухмылкой повернулся к своему товарищу. «Слыхал? Он просто интересуется». — «Много их таких тут бродит, — с готовностью откликнулся второй, поедающий лапшу из пластиковой коробки. — А потом у нас оги пропадают». — «Что-то случилось?» — поинтересовался я. Они переглянулись. «С какой стати мы будем тебе докладывать?» — «С такой, что мы не крали ваших огов, — вмешался Алекс. — Наоборот, привели своего». Это немного их обескуражило. Но парни не желали сдаваться. Торчать весь день на посту им было скучно, а препирательства с нами внесли в сторожевую рутину хоть какое-то разнообразие. «Привели — ну и спасибочки. Оставляйте его нам, а сами проваливайте!» Чувствуя, что переговоры затягиваются, я предпринял последнюю попытку. «Послушайте, вы можете позвать сюда Ника? Он меня знает». Пограничник ухмыльнулся вторично. «Не повезло тебе, доктор. Ник сейчас в южном лагере. Так что милости просим завтра». Но знакомое имя немного его смягчило. Напоследок он снизошёл до совета: «Или прямо поезжай туда. Там большая буча намечается». — «Между кем и кем?» — осторожно уточнил я. «Между нами и работорговцами. Как услыхали, что легионеры заберут всех огов, так побежали скорее за эксклюзивным товаром. Хотят отобрать их у нас, чтобы потом продавать втридорога». — «Ага, разным извращенцам…» — подсказал его сосед. «А вы, значит, от них отбиваетесь?» — заинтересовался мой спутник. Второй пограничник, только что закончивший свою трапезу, взглянул на него внимательнее. «Хочешь присоединиться? — спросил он. — Или ты уже из наших? Нет? Уж больно лицо знакомое». Я открыл было рот, намереваясь обратить ситуацию в нашу пользу, но тут погранец пришёл к согласию со своей Мнемозиной. «А! Вспомнил! — воскликнул он. — Ты — тот парень с Арены, который спас игру!»

Бор не успел ничего ответить. По подземному вестибюлю разнёсся гул голосов, многократно усиленный эхом, и наверху показалась большая компания. Стражи лагеря встревоженно вскинули головы, но сразу же расслабились. Спускавшиеся люди, не в пример нам, были здесь своими. Все — с нарукавными волонтёрскими повязками, они говорили, перебивая и почти не слушая друг друга, словно выплёскивали наружу владевшее ими возбуждение. Мы отступили к стене; группа проследовала мимо. «Что так рано?» — с тревогой и любопытством спросил первый из пограничников. «Да всё на сегодня! Отстрелялись! Отбой тревоги!» — прозвучало сразу из нескольких глоток. Человек, замыкавший шествие, взглянул на нас. Под глазом у него красовался смачный фингал; прошло несколько секунд, прежде чем я узнал Старого Ника… (Трёхминутный пробел в записи)