Реальность 7.11

Продолжая набивать рот, я отвернулся к окну. Стекло было тонированным, за ним мелькали смутные тени зданий. Непонятно, куда мы заехали. Но из города, во всяком случае, не выбирались. Я бы ощутил момент перехода — каждый раз он бывал ярким, как вспышка молнии. Эх, да что там говорить! Будь у меня при себе пластырь-пустышка, я бы мигом вычислил маршрут нашего автомобиля. Так я подумал — и замер, перестав жевать. Так вот что испытывает человек, совершивший открытие! Решение оказывается настолько ясным и близким, что он дивится собственной тупости. Наверное, стресс дал мощную встряску моим мозгам. И вот сейчас благодаря этому я получил чёткий и недвусмысленный ответ о направлении нашего движения. Водитель мог намеренно петлять и делать лишние повороты, но внутренняя стрелка моего компаса упорно показывала на восток.

— Эй! — сказала девушка по соседству. — Эй, ты!

Это вывело меня из ступора. Обретённое знание следовало приберечь. Я отщипнул ещё один кусочек хлебной корки и рассеянно отправил в рот.

— Кончай жрать, мы почти на месте.

Удивительно, до чего этот грубый тон не сочетался с её симпатичной мордашкой. Я хотел сообщить ей об этом, но, похоже, мы действительно достигли финиша. Машина миновала поднявшиеся ворота и плавно въехала в подземный гараж. Так, с полуобщипанным батоном на коленях, я прибыл к следующему этапу своего приключения.

Где-то в глубине дома играла музыка, а в остальном тут было на удивление тихо. Джазовые переходы, казалось, существовали лишь затем, чтобы оттенить здешнюю тишину. Я шёл за фигуристой рыжей служанкой, посматривал по сторонам и думал о том, что никогда не встречал более комфортного дома. Каждая деталь в нём была прочной, тщательно спланированной и идеально подогнанной к окружающему интерьеру. В его планировке, в чередовании комнат и коридоров мне чудилось нечто до боли знакомое, и всю дорогу я силился понять, что именно. Но сумел уловить только слабую вибрацию, как от живого организма. А потом плюнул на всё — и расслабился, и просто продолжал любоваться комфортом и красотой. Наверное, я был даже слегка оглушён ими, потому что, миновав остеклённый коридор и войдя в полутёмную гостиную, не сразу заметил ещё одного гостя. Он-то, надо полагать, почуял меня издалека. Мои чувства и ощущения были для него теперь как открытая книга, поэтому наш разговор начался не совсем так, как принято затевать разговоры.

— Ты угадал совершенно верно, — заметил он, забив на все приветствия, — это — одна из немногих построек, сохранившихся со времён первой Таблицы. Невольно начинаешь уважать Гиаза. Он умудрился построить рай на земле. Почти законченный рай… Но сам же его и разрушил впоследствии.

— Обнадёживает, что этот рай всё-таки не на небе, — ответил я, мгновенно узнав его по голосу. — Я о тебе беспокоился. Здравствуй, Эд.

Он помахал мне рукой из кресла, в котором сидел. Сбоку от него стоял маленький столик, на котором покоились журнал (лежащий обложкой кверху), тарелка с какой-то снедью и пустой винный бокал. Похоже, я оторвал его от весьма приятного отдыха.

— Присаживайся, — пригласил он. — Терпеть не могу просить прощения, но, видимо, придётся. Я не планировал с тобой видеться. Думал уйти в тень до самого перезапуска. Но вокруг тебя стала сгущаться опасная атмосфера. И поскольку я несу частичную ответственность, пришлось организовать эту встречу.

— Погоди, не так быстро, — пожаловался я. — Когда ты не был авгуром, ты выражался куда яснее. Расскажи мне всё по порядку… то есть, нет, всё-всё не надо. Я примерно понимаю, что произошло в туннелях. Ты почуял легионеров и сбежал. Чтобы сохранить свою свободу.

— Из двух зол я выбрал меньшее, — подтвердил Эд. — Если бы Церковь получила и меня, и ога… — он помедлил, раздумывая, потом кивнул. — Да, это было б для них слишком жирно.

— Почему ты не предупредил, что мы встретим Рема?

Он поморщился.

— Не буду отрицать: этот недочёт — целиком и полностью на моей совести. Оправдать меня может лишь то, что там сильно фонило. Эта чёртова Туша…

— Но как ты здесь оказался? — продолжал допытываться я. — Это твоё тайное убежище?

— Можно и так сказать, — согласился Эдвард. — Хотя дом не мой. Я здесь на положении политического эмигранта. Кстати… самое время представить тебя хозяйке.

Время её появления было рассчитано идеально. Свет из коридора жемчужным ореолом окутывал точёную фигуру. И когда я обернулся на цокот каблуков, она показалась мне богиней. Впечатления не портило даже хищное выражение лица.

— Знакомься, — произнёс авгур, — Рита Риомишвард. Моя мачеха, а также соратница Гиаза и проектировщица первой Таблицы.

— Ты, как всегда, предельно тактичен, — перебила она. — Обязательно выдавать первому встречному мой истинный возраст?

Эдвард усмехнулся.

— Я хотел заранее избежать неясностей. И потом, какая тебе разница? Ты ведь не собираешься с ним спать…

Возможно, я бы не возражал, но кто меня тут спрашивал?

— Ну да, я бабушка всей Таблицы, — с вызовом сказала Рита. — И первый, кто посмеет сказать: «Ты неплохо сохранилась», вылетит отсюда к чертям собачьим!