Реальность мифов

Вышколенный официант принес турецкий кофе, сваренный по особому рецепту. Офкир с наслаждением закурил тонкую сигару с золотым ободком.

Амит задумался. Отправляясь на эту встречу, он внимательно просмотрел досье на Бен-Барку:

«Моральное влияние, возвышающее его над другими людьми, Бен-Барка ценит выше, чем власть. Блестящий публицист, умный и тонкий собеседник, человек по натуре мягкий и добрый, он часто выступает в роли третейского судьи, улаживая неизбежные в пестром конгломерате „третьего мира“ ссоры и конфликты. С его мнением считаются. К его словам прислушиваются. Его бескорыстием восхищаются. Он искренне ненавидит колониализм, империалистических хищников, восточных царьков и деспотов — „угнетателей народов“ — и очень дорожит своей ролью нравственного арбитра и учителя. Постепенно, помимо его желания, эта роль стала ему важнее даже, чем освобождение угнетенных, чей дух, как ему кажется, он выражает.

Бен-Барка верит и в социализм, и в Аллаха. Его бескорыстие и аскетическая жизнь давно перестали быть естественной потребностью души, превратившись в источник, питающий честолюбие и гордыню. Но он даже самому себе никогда не признается в этом.

Как политику ему присущ реализм мышления, контролирующий эмоциональные порывы. В последние годы его солидарность с террористическими левыми группировками всех мастей стала абсолютной. „Террор, направленный против угнетателей, укрепляет веру народа в свои силы“, — поучает Бен-Барка, хотя сам лично не выносит вида крови и человеческих страданий. В последнее же время он все чаще выступает в роли палестинского адвоката на международной арене. Бен-Барка играет свою биографию, как актер заученную роль. Для Израиля он сегодня не представляет угрозы, но может стать опасным в будущем…»

Перебрав все это в памяти, Амит принял решение.

— Генерал Офкир, — сказал он официальным тоном, — мы поможем вам, но до известного предела. Бен-Барка проживает в Женеве у своих марокканских друзей. Его надо заманить в Париж, где к операции подключатся сотрудники СДИСИ. Они задержат Бен-Барку и передадут его вашим людям. Об этом мы позаботимся, но что будет с Бен-Баркой потом — нас не касается. Мы не принимаем участия в политических убийствах.

Амит говорил уверенно, но на душе у него было неспокойно. Впервые за всю свою карьеру он не был убежден в правильности принятого решения.

Офкир улыбнулся:

— Благодарю вас, генерал Амит, от имени короля. Я полностью удовлетворен и доложу Его величеству о том, какую услугу вы нам оказываете. А сейчас, если вы не возражаете, перейдем к обсуждению других наших общих дел…

Два респектабельных джентльмена проговорили еще около часа и разошлись, оставив на столике щедрые чаевые.

* * *

Бен-Барка прилетел из Женевы в Париж 28 октября 1965 года рано утром. Выйдя из здания аэропорта Орли, взял такси и отправился в квартал Сен-Жермен-де-Пре, где бывал и прежде. Ему нравился этот оплот политических бунтарей и художников-авангардистов, окрашивающий в веселые тона самые мрачные события. Каждый раз, посещая Сен-Жермен, Бен-Барка с благодарностью чувствовал, как отступает и растворяется изнуряющая тоска, всюду сопровождавшая его в последние месяцы. Сейчас он приехал сюда, чтобы встретиться с режиссером Жоржем Фаранжю и обсудить с ним проект постановки антиколониального фильма.

А вот и улица Брассери-Липп. Вот и особняк Фаранжю, увитый плющом. Мехди Бен-Барка отпустил такси и направился к калитке, где его уже ждали трое в плащах — блестящих и гладких, как чехлы музыкальных инструментов.

— Месье Бен-Барка? — спросил один из них, показывая удостоверение сотрудника СДИСИ.

— Он самый. А в чем дело, господа? — Переполнявшая Бен-Барку радость жизни сразу потускнела.

— Вам придется проехать с нами. Наш начальник желает задать вам пару вопросов. Да не беспокойтесь — это ненадолго, — сказал самый тощий в этой тройке, по-видимому главный.

— А я и не беспокоюсь.

Бен-Барка еще ничего не понимал, а рядом уже застыл черный «ситроен». Его вежливо, но твердо взяли за руки. И вот он уже в машине. Зажат между двумя в плащах. Один из них впился пальцами в его колено. Второй вдавил дуло пистолета прямо в ребра.

Бен-Барка закричал, рванулся — и обмяк от сильного удара по голове. А машина свернула в предместье Фонтан-ле-Виконт, въехала в распахнутые ворота виллы, принадлежавшей Жоржу Бушесейше — владельцу злачных заведений в Париже и в Рабате. Жорж, которому хорошо заплатили, играл в это время в казино в Монако.

На вилле Бен-Барку ожидали десять молчаливых, решительных парней из отборной «гвардии» Жоржа Бушесейше. Храбрость, злоба и преданность сочетаются у таких людей с полным отсутствием каких-либо представлений о чести и собственном достоинстве.