Реальность на продажу

Соренсона, Бейкера и «прочих» я поместил в колонку «Продавать». У меня не было сомнений в том, что Вагнер станет настоятельно рекомендовать всем своим клиентам немедленно продать компанию. Не видел я и причин, по которым Дженсон, Хартман и им подобные держатели акций захотели бы поступить по-другому.

В столбец «Не продавать» я занес себя, Рейчел, отца и Карен.

— Запишите сюда же сотрудников «Фэрсистемс», — предложила Рейчел.

— Вы уверены?

— Они будут за вас, вот увидите, — настаивала Рейчел.

— Ладно. А вы как, Уилли?

Уилли пришел в невероятное смущение.

— Ох, даже сам не знаю, Марк. То есть мне хотелось бы вас поддержать. Но Уолтер прав, с наличностью у нас совсем плохо. И тянуть с продажей компании очень, очень рискованно. Так что просто не знаю…

Я взглянул на него и понимающе усмехнулся. Трудно было ожидать, что Уилли остановит свой выбор на крайне рискованном решении. К тому же он лично мне ничем обязан не был. И я вписал его имя в колонку «Продавать».

Он заметил это, смутился еще больше, однако возражать и останавливать меня не стал.

Рейчел произвела в уме некоторые подсчеты и вздохнула с видимым облегчением.

— Все в порядке! Сорок семь процентов за продажу и пятьдесят три против.

Эх, мне бы ее уверенность!

— Все будет зависеть от него, — указал я на строчку, где значилось имя отца.

— Но уж он-то вас точно поддержит! — воскликнула Рейчел. — Он всегда был против продажи компании.

— Не знаю, не знаю, — с сомнением протянул я. — Отношения у нас непростые. К тому же он склонен прислушиваться к мнению Соренсона. Придется с ним поговорить.

— Обязательно поговорите. Если он займет нашу сторону, мы победили, — с надеждой сказала Рейчел.

Они вышли из кабинета. Стремление Уилли сохранить свой нейтралитет меня нисколько не задело. Для финансового директора оно вполне логично. А в поддержке Рейчел я не сомневался ни на йоту.

Вот насчет позиции отца такой же уверенности у меня не было. Если он не выступит на моей стороне, половины голосов мне не набрать.

Я не откладывая позвонил отцу. Он действительно накануне вечером разговаривал с Соренсоном и согласился с тем, что компанию необходимо продать. Выразил сожаление по поводу моего предстоящего отстранения от должности, судя по всему, искреннее. Я предложил встретиться. Он ответил, что я могу сколько угодно пытаться его переубедить, однако толку от этого никакого не будет. Тем не менее мы договорились о встрече на следующий день в двенадцать часов в «Кингс-Армс» в Оксфорде.

Днем мне позвонил Соренсон. Заявил, что против меня лично ничего не имеет, но как председатель совета директоров обязан действовать в интересах акционеров. И если я передумаю относительно продажи компании, он будет только рад рекомендовать собранию оставить меня на моем посту. Я отвечал спокойно и вежливо, однако твердо сказал, что придерживаюсь своей прежней точки зрения.

В коридоре я столкнулся с Дэвидом Бейкером. Лоб в лоб, что называется, и его попытка увильнуть не удалась.

— Ну что, Дэвид, теперь можете быть довольны, — сказал я не в силах сдержать язвительного тона. — Получили шанс стать наконец управляющим директором.

Дэвид протестующе всплеснул руками.

— А я тут при чем? Я же не напрашивался! Уолтер сам предложил. Но, откровенно говоря, это единственный разумный выход.

Напустив на себя озабоченный вид, он обошел меня и поспешил прочь. Вот гад!

Вечером я позвонил Карен. Честно говоря, я продолжал испытывать некоторые угрызения совести из-за того дня, что целиком провел с Рейчел. В моей памяти была еще свежа наша с Карен беседа в то злополучное воскресенье, закончившаяся чуть ли не ссорой. Мне хотелось как-то сгладить оставшееся неприятное впечатление и помириться с Карен. Судя по ее тону, она тоже была не против.

Я рассказал ей о том, что Соренсон созывает общее собрание, чтобы сместить меня с должности управляющего директора.

— Ох, Марк, это же ужасно! — с сочувствием воскликнула она. — Но ты ведь крупнейший акционер. Можешь просто проголосовать против его предложения.

— Э нет, все не так просто. Я тут произвел кое-какие подсчеты. Необходимо, чтобы отец отдал мне свой голос. Однако во время нашего с ним сегодняшнего разговора он такого желания не изъявил, дал понять, что поддерживает Соренсона.

Тут я задал ей вопрос, который исподволь мучил меня с того момента, как мы с Рейчел и Уилли прикинули расклад голосов «за» и «против».

— А ты будешь голосовать за меня или как?

— За тебя, конечно, о чем ты говоришь!

Я почувствовал огромное облегчение.

— Спасибо. Вообще-то я так и думал, просто хотел удостовериться.

— Не беспокойся. Во мне можешь не сомневаться.

— Слушай, приезжай ко мне в Керхейвен на эти выходные, — предложил я.

— Ох, я бы с удовольствием, Марк, честное слово. Но в воскресенье утром я играю в теннис с Хизер.

— Карен, ты должна приехать. В последнее время мы стали редко видеться, и это нам обоим отнюдь не на пользу. Прошу тебя, приезжай.

Короткая пауза.

— Ладно. Думаю, Хизер меня простит.

— Отлично! Вылетай десятичасовым рейсом. Буду встречать.