Реальность сердца

Возвращение к жизни оказалось делом на редкость неприятным. Саннио понял, что он все-таки уцелел, когда еще до осознания «я есть», пришла головная боль, и была она королевой всех испытанных им мигреней. Под хрустально звенящим черепом бурлил крутой обжигающий кипяток, цветной и едкий… Чьи-то руки безжалостно растирали ему уши. Саннио подумал, что неплохо бы укусить обидчика за палец, распахнул глаза и увидел над собой господина Далорна, весьма сконфуженного и вполне живого, не то что в последнюю встречу. Чуть выше было небо — серебристо сияющее, яркое, и ясно было, что время близится к полудню.

— Вы совсем смерти моей хотите? — поинтересовался Саннио, когда ладонь задела по виску; заодно и прочувствовал, что там растеклась опухоль едва ли не до края челюсти. — Одного раза мало?

— Простите, Алессандр, — негромко сказал Эмиль. — В тот раз я не отвечал за себя. Это, конечно, не оправдание…

— Какой демон в вас вселился?

— В него не демон вселился, а кое-что похуже и покрупнее, — звонкий голос юной ябеды молодой человек узнал сразу.

— Вы тут семьей?..

— Примерно, — алларец слегка покраснел. — Еще раз прошу меня простить.

— Прощу, — пообещал Саннио, — если уши оставите в покое.

— Не притворяйтесь, любезнейший, что у вас болит голова. Оба не притворяйтесь! Пустота болеть не может, это доподлинно известный любому медику факт.

— Дядя?.. — опешивший наследник рывком сел и тут же зажмурился — по глазам словно хлестнули умелой рукой. — Вы-то что здесь делаете?

— Этот юный бездельник еще и имеет наглость спрашивать меня, что я здесь делаю, — пожаловался кому-то герцог Гоэллон. — Вопрос ваш, драгоценнейший мой Саннио, неуместен и неприличен до крайней степени. У меня есть все основания находиться здесь, а вот у вас?

— У нас — тоже!

— Да, мне их уже неоднократно изложили, и большей ерунды мне выслушивать не доводилось за всю жизнь, милейший мой племянник! — дядя подошел, присел рядом прямо на землю, потом потрепал Саннио по волосам. — Ладно, не пугайтесь, я не буду вас наказывать, хотя вы заслужили хорошую трепку… Все вы.

— Меня попрошу из этого списка исключить! — опять Керо. Надо понимать, со времени замужества северянка прибавила и во вредности, и в смелости. Раньше она с герцогом Гоэллоном не спорила, а только внимала с обожанием.

— Вас, Керо, нужно попросту выпороть, но это сделает ваш супруг и несколько позже, — усмехнулся дядя. — Радуйтесь, что все вышло именно так. Справа послышалось возмущенное кошачье фырканье, потом звяканье посуды. Саннио огляделся, с трудом поворачивая голову. Вся компания в сборе — и даже дополнение в лице Эмиля с супругой и дражайшего предмета поисков. Племянник с удовольствием нырнул под руку, положенную на плечо, прижался щекой к груди. Так даже голова болела меньше, а, главное, замолкла тревога, что уже давным-давно пищала в душе противным крысиным голоском: «Не успеешь, не найдешь, не встретишь…»

— Как мы вас не нашли? И откуда здесь Керо?

— Вот уж не знаю, я не слишком скрывался, — усмехнулся дядя. — Я решил осмотреть Храм перед тем, как приступать к делу — ну а тут обнаружилось, что в нем творится весьма примечательное событие. Сражение госпожи Далорн ди Къела с весьма ужасного вида грозным чудовищем. Увы, я успел только к его окончанию, а жаль. Подобная баталия достойна пера лучших поэтов, а придется ее записывать со слов Керо.

— Вам бы все издеваться! — Керо вынырнула из-за палатки и сурово уставилась на герцога Гоэллона. Руки уперты в пояс мужского костюма, глаза горят пламенным возмущением.

— Я нисколько не издеваюсь, почтенная дама, — герцог, кажется, смеялся. — Ваш подвиг еще запишут в Книгу Сотворивших, так что живите отныне осторожно, ведь каждое ваше деяние будут заучивать наизусть потомки.

— Да что, собственно, произошло?! — Саннио ничего не понимал.