Реальные короли. Рейд

Дилморон угнездился за штурвалом. В роще установилась шуршащая какофония – это вовсю работали подчиненные Тахтура, освобождая нам дорогу. Серые фигуры троллей ползали среди сучьев и растаскивали сплетенные меж собой стволы. Прошло немного времени, и петляющая лесная грунтовка превратилась в настоящий тракт, почти под наши габариты. Заяц покатил вперед, лязгая гусеницами и потроша боками живые изгороди кустов. Махор, оклемавшийся после ранений, эфесом палаша выпрямлял погнутые циклопьими булыжниками жалюзи. Горгот помогал ему, достав из инструментального рундука небольшой квадратный молоток. Сквозь распахнутые окна к нам издалека приплыл запах дыма и щекочущий ноздри аромат жареного мяса. Я определил – косуля. Или олень. Ну, на худой конец, тушеный окорок дракона с приправами. Мой раздвоенный язык быстро пробежал по сухим губам. Заметив, что Ниама за мной наблюдает, я засмущался и отвернулся. Очередной загиб дороги выкатил нас на щуплого орка с белым треугольным флажком в руках. Голос бедняги предательски дрожал, но он продолжал храбро вопить на всеобщем языке:

– Сворачивай! Сворачивай туда!

– Дрейфит, но сдерживается, – поставил диагноз Махор. – Так и должны вести себя представители органов власти с простым народом.

Через сотню шагов лесная дорога сузилась, вырождаясь в протоптанную тропу. Но Зайцу все было нипочем. Треск и грохот падающих стволов стоял такой, что закладывало уши. Внезапно Горгот, сидевший за штурвалом, нажал на педальный тормоз, и махина резко клюнула носом. Навстречу бежал Тахтур и махал руками.

– Глуши моторы и сливай воду! Вы мне так всю икебану порушите! Дальше топаем ножками.

Баркидец высунулся в окно и закричал в ответ:

– Лады, брат. Мы сейчас закруглимся и выйдем. Жди немного.

Тахтур тут же опустился на ближайший пень и достал из кармана жемчужный кисет:

– Не торопитесь, я подымлю пока.

Дилморон опустил защитные створки, и железный грызун превратился в гигантского броненосца. Весь перекрылся стальными листами. Через разбитые иллюминаторы донесся хохот разбойника:

– Умора! Бэтмобиль на парковке!

Что он имел ввиду? Странный тип.

– Та–а–ак, господа мазурики, – протянул Махор. – Пойдем, раздавим на антимонопольной палубе пару рюмочек вина за дружбу и согласие. Девиз вечера – нализаться так, чтобы печени хотелось придушить глотку. Как тебе мой план, брат?

– От первой рюмки я отказываюсь, от второй – никогда, – рявкнул Горгот.

– Вино скотинит человека, – прошипела Ниама. – Так Достоевский считал. Он не пил, кстати.

– Лучше бы пил, – хмыкнул Горгот. – Тоже мне – нашла образец поведения.

Махор сначала что–то хотел добавить, но потом передумал и просто кивнул. Ниама рассматривала свои вишневые ногти и вся была занята процессом, хотя пламя ее существа просветлело до белого огня. Восторг? Радость? Ожидание? Придется в ближайшие сутки не спускать с нее внутреннего зрения.

– Гонзо, вытаскивай из берлоги гномов, пусть сделают замеры, и пока мы с корешем бухаем, чинят окна и жалюзи. По ходу дела, рубка – наша болевая точка. Самое уязвимое место в агрегате, – распорядился баркидец и по–молодецки подтянул ремень.

У меня даже хвост дернулся. С какой испуганной болотной коровы эти чужаки тут отдают приказы? Сначала Ниама, потом Махор. Но Дилморон даже ухом не повел. Они с демонессой многозначительно играли в гляделки. Да что здесь творится такое?! Я скатился по винтовой лестнице, перепрыгнул через подставленную Ноздрином ногу в тяжелом сапоге и стукнул кулачком в дверь гномьей норы. Мудрот открыл через минуту. Его борода свалялась, в нечесаных волосах застряли крошки. Из–за спины выглянул подмастерье, такой же взъерошенный. Бородачам пришлось тяжко от качки.

– Чего изволите? – сумрачно брякнул старшина мастеровых, начесывая пузо.

Я поманил их рукой. У входного люка уже развалился Ноздрин и собрался чистить амуницию. Нехотя подвинулся, освобождая проход, но только я с ним поравнялся, как его неподъемный боевой молот начал валиться прямо мне на огузок. Хорошо, что люк открывался одним движением. Иначе троглодит превратился бы в бесхвостую ящерицу. Я грохнулся на подножку, больно ударившись седалищем. Через мгновенье мне на шею свалился клубок гномов, возмущенно чертыхающихся.

– Ого–го, здоров будь, Гламурный! – по–моему, Тахтур меня только что переименовал. – Очки зачетные! А ты не ди–джей часом? Решено. Будешь рулить вечерухой.

Нам, троглодитам, конечно, многое приходится терпеть от хозяев. Но чтобы так обзывали – такого еще не было. Гонзо – почтенный мастер–троглодит с именным бантом на костяных спицах. Да у меня, может, в Подземелье были перспективы на нору с двумя запасными выходами! Какой я ему ди–джей? Все еще кипятясь в душе, я ткнул пальцем на вмятые циклопьими снарядами жалюзи и покореженную обшивку.

– Мдя–я–я…, – протянул Мудрот, запуская пятерню в лохматую шевелюру. – Тут работы… дня эдак на три.

И стал поочередно загибать пальцы.