Реальные темы

Злых людей нет на свете

Аня проснулась от жуткой боли в животе. Открыла глаза. Рано же еще. Всего пять месяцев беременности. Рано рожать.

Она растолкала сонного мужа, быстро скомандовав: «Вызывай скорую! Мне плохо!» И стала собираться в больницу. Боль то утихала, то накатывала с новой силой. Аня старалась не нервничать, спокойно дышала и складывала вещи в сумку.

Скорая приехала довольно быстро. Через 15 минут уставшего вида врач в белом халате осматривала Аню и, конечно, сказала, что нужно ехать в больницу. Аня и так знала, что нужно. Поэтому успела одеться и собрать всё необходимое.

Растерянный муж не знал, что делать. Он ходил по квартире взад-вперед, молчал и смотрел на врача с застывшим в глазах вопросом: «Всё будет хорошо?»

Аня перехватила его взгляд, про себя подумав: «Какие же мужчины беспомощные иногда». Ей стало его жалко. Да, он очень сильно за нее волновался. Наверное, даже больше, чем она. Улыбнувшись, Аня сказала: «Не волнуйся. Всё будет хорошо. Приезжай утром в больницу, привези мне что-нибудь вкусненькое».

И он засиял. Как, оказывается, иногда мало надо человеку для того, чтобы успокоиться. Просто услышать правильные слова.

Скорая быстро домчалась до больницы. Ночью не было пробок, за что Аня мысленно поблагодарила Бога. Пока ехали, боль стала утихать. В приемном отделении их встретила сонная медсестра. Она послушала живот, измерила Ане температуру и сказала ждать врача до утра. А пока располагаться в палате: возможно, нужно будет полежать на сохранении беременности недельку.

Аня тихонько вошла в палату, где спали четыре женщины. Медсестра показала ее кровать и принесла одеяло. Аня разделась и легла в холодную постель с ужасно неудобным матрасом. Всё здесь было какое-то чужое, холодное, колючее. Засыпая, она подумала, что это, наверное, вряд ли то место, где у беременной женщины могут появиться приятные эмоции, такие важные для ребенка в животе.

В семь утра начался осмотр. Пришла врач, женщина лет 45, с добрыми глазами и теплыми руками. Звали ее Надежда Николаевна. Она разговаривала с каждой, внимательно слушая сбивчивые рассказы про то, что кружилась голова, что тошнило, что болит спина и мучает бессонница. Каждую женщину она осматривала, слушала ей живот, что-то писала у себя в блокноте, кому-то говорила срочно идти в кабинет УЗИ, пока еще не поела, кого-то просто гладила по руке и говорила, что той нужны сейчас только покой, сон и положительные эмоции.

Аню она тоже осмотрела и отправила сначала сдавать анализы, а потом на УЗИ.

После обеда Надежда Николаевна еще раз зашла в палату и сказала Ане, что анализы хорошие, но нужно еще понаблюдаться, попить какие-то препараты и получать положительные эмоции.

Положительные эмоции – это было самое смешное в предписании врача. В этой белой палате с зеленоватыми стенами, на неудобной кровати? Где получать положительные эмоции? Да и женщины в палате все как сговорились: только и рассуждали на тему преждевременной беременности и последствий выкидышей. Рассказывали какие-то ужасы про принятие родов неквалифицированными врачами. В какой-то момент Аня не выдержала и сказала самой молодой из них, Даше, что лучше бы об этом не говорить – зачем накручивать саму себя и остальных? «Глупая эта Даша», – подумала Аня про себя.

Даша обиделась и замолчала. Наверное, ей хотелось выделиться: мол, я хоть и самая маленькая, но вот сколько всего знаю.

Аня попросила мужа привезти ей книжку, чтобы хоть как-то отвлечься от плохих мыслей. Читать про детей она уже не могла. В голове было столько информации, что она была уже в состоянии вести курсы по уходу за ребенком первого года жизни. Муж привез «Мастера и Маргариту» со словами: «Ты же хотела перечитать классику».

И Аня погрузилась в мир Булгакова, проживая интересную жизнь наблюдателя за героями романа. Каждую фразу автора она прокручивала на языке и пыталась рассмотреть и интерпретировать применительно к своей жизни.

Ночью Даша начала стонать. Прибежала медсестра. Дашу забрали. А утром привезли без сознания – отходила после наркоза. И без ребенка уже. Случился выкидыш.

Все девочки молчали. Даша, когда пришла в себя, проклинала всех вокруг: врачей, мужа, который не хотел этого ребенка (видите ли, еще не пожил он в свое удовольствие, чтобы в двадцать семь становиться отцом), государство, которое не способствует рождаемости и обеспечению молодых мам. Потом у нее была истерика. Она плакала. И всем в палате тоже хотелось плакать. Ведь здесь, в больнице, все были равны: не было должностей, денег, социального статуса, все были в халатах и тапочках, все ели одинаковую еду. И главное – все чувствовали одно состояние: все под Богом ходим, кому-то Он даст родить, а у кого-то заберет ребенка.

Вечером Даше позвонил муж и обвинил ее в халатности (сказал он, правда, другое, нецензурное слово). Он считал, что это она виновата в смерти ребенка, что она вела себя неправильно во время беременности и всё такое. Даша сначала молчала, слушала, а потом громко послала его и положила трубку.