Реальный мир

Скрывая свое недоверие к матери, я все-таки пыталась верить ей и любить ее. Но из этого, видимо, ничего не получится, ибо если любить человека, которому не веришь, то в конечном счете потеряешь веру в самого себя. Это похоже на ситуацию, когда родители жестоко обращаются со своими детьми. Дети, которые мирятся со своими некогда любимыми родителями, хотя и потеряли веру в них, в конечном счете потеряют веру в самих себя. Посмотрите, вот вам Червяк! Это пример «непоправимости». И дело совсем не в том, что он убил свою мать.

Я посмотрела на часы. Было одиннадцать.

Из-за смога окружение серпа луны выглядело искаженным. Мама еще не вернулась. Из ящика стола я достала телефонную карту. Сто единиц на ней так и не уменьшились с тех пор, как я стала пользоваться мобильником. Положив в карман ключи от квартиры, мобильник и телефонную карту, я вышла в коридор. Брат в своей комнате сидел в Интернете, в пустой гостиной спал отец, издавая легкий храп.

Одетая в футболку и шорты, я открыла входную дверь в вестибюле нашего дома. Жаркий влажный воздух ударил в лицо, ветра не было. Улица была пустынна, ни одного прохожего.

Несомненно, что именно сейчас Кирарин и Червяк разрабатывают в Каруидзава план убийства его отца! Я же в глубине души уже не раз убивала свою мать.

Я шла по дороге в поисках будки телефона-автомата, и мои сандалии, слегка приклеиваясь к еще не остывшему асфальту, с каждым шагом издавали характерный хлюпающий звук. Около станции стояли две телефонные будки. Они освещались светом флюоресцентных ламп, рядом три машины такси ожидали поздних клиентов.

Могут ли они установить, откуда был звонок?

Я повернула в сторону в поисках телефонной будки, расположенной в более темном месте, и увидела то, что искала, около мини-маркета. Сквозь стеклянные окна магазина были видны поздние покупатели, которые сновали около полок с товарами. Сделав глубокий вздох, я вставила телефонную карту.

– Говорит номер сто десять. Алло, что случилось? – раздался в трубке голос пожилого мужчины, говорящего в нос. Я набралась мужества и выпалила:

– Я хочу сообщить кое-что о юноше, который убил свою мать и сбежал.

– Что вы хотите сообщить?

Я с удовлетворением заметила, что тон его голоса стал намного серьезней.

– О местонахождении юноши. Я слышала, что он скрывается на пустой даче в Каруидзава.

– Как вас зовут?

– Не могу сказать.

Я резко повесила трубку.

Нужно быстро уйти, иначе они могут установить, откуда был звонок. Я хотела стереть с трубки свои отпечатки пальцев, но потом подумала, что это не имеет значения. Когда Червяка и Кирарин схватят, у них в телефоне все равно будет мое имя. Я не упомянула Кирарин в надежде, что ей удастся сбежать до того, как схватят Червяка…

Когда я подошла к нашему дому, то увидела, что у лифта стоит человек. Это оказалась моя мама. Она была одета в черный свитер без рукавов и белые брюки. Подойдя к ней, я почувствовала запах мыла, которое не использовали в нашем доме. Я отвернулась. Увидев меня, мать страшно удивилась:

– Что ты делаешь в такое позднее время?

– Позвонила, чтобы кое-кого попугать.

Мать изменилась в лице:

– И куда ты звонила?

– Это не имеет значения.

Я обхватила рукой напряженное тело матери. «Я не должна причинять ей боль», – подумала я.

Глава 7 Кирарин 2

Около девяти вечера мы вошли в маленькое кафе-рамэн, расположенное рядом с шоссе № 18. Я хотела было пойти в какой-нибудь семейный ресторан, но передумала, когда поняла, что при ярком свете грязноватый вид Червяка будет еще больше бросаться в глаза. Похоже, я стала жестока к нему.

Для меня он стал падшим идолом.

В кафе было прохладно от работающего на полную мощность кондиционера, у меня сразу появилась гусиная кожа и замерзли голые руки. Но еще больше меня мучило чувство голода, которое заставляло глотать собственную слюну. Я сразу заказала две порции рамэн со свининой. Червяк молча пил воду. Со вчерашнего дня он был в подавленном настроении, я же, в противоположность ему, чувствовала себя довольно бодро.

Получив через прилавок рамэн, я, подобно тому, как это делают мужчины, обильно сдобрила мутную жидкость супа чесноком и красным перцем, а сверху добавила лук, маринованный имбирь и все съедобное, что было на столе, и хорошо перемешала палочками. Выудив полоску лапши из окрашенного в светло-розовый цвет супа, я не успела втянуть ее в себя, как изо рта потекли обильные слюни, капли которых даже упали в миску. Впервые в жизни я чувствовала себя настолько голодной! Еле сдерживая нетерпение, я, не разжевывая, втягивала в рот лапшу вместе с горячим супом, вытирая рукой выступавший пот. Из-за голода я только спустя некоторое время осознала, насколько лапша была вкусной!

Я вышла из дома вчера после полудня, и прошло уже более 30 часов, как у меня не было во рту ни крошки еды. Неудивительно, что все мне казалось таким вкусным! Я даже до конца съела весь жир на кусочках свинины, который обычно оставляю нетронутым, и маринованный, неестественно красного цвета имбирь, и суп с плавающим жиром, который блестел, отражая свет ламп.

Не осталось ни капли, ни крошки.