Реальный придуманный мир (СИ)

Сон был поверхностный, но цепко держал в объятиях, проснуться никак не выходило. Меня бросало то в жар, то в холод. Порой судорога прокатывалась по телу, и боль тысячью крошечных свёрл вгрызалась в мозг, кожу жгло и казалось, что её сдирают заживо. Я не могла шевельнуться и открыть глаза, не могла вырваться из этой муки, как при сонном параличе. Извне доносились мужские голоса. Будто рядом включили радио. Из-за «помех» с трудом удавалось разобрать слова, но они явно спорили. Один молодой - грозный и рычащий, второй стариковский - скрипучий, но властный. И оба до боли знакомы. Старик приказывал расслабиться и не сопротивляться трансформации, но страх просочился в каждую клетку вызывая онемение. Всё прекратилось, когда прохладная ладонь коснулась лба. Раздался другой голос, на этот раз женский, журчащий словно вода в ручье. Он призвал успокоиться и высвободить дар. Я собиралась спросить, что она имеет в виду, но губы слиплись, а язык не слушался.

Наконец, свинцовое оцепенение спало, и у меня получилось поднять тяжёлые веки. Свет струился в распахнутые окна спальни Айдаса, легкий ветерок колыхал листву. Щебетание птиц прогнало остатки кошмара, я села в постели и потянулась. Мысли о предстоящем дне не успели захватить. Раздался стук в дверь, и спустя пару секунд в комнату вошла Адия. Она одарила широкой улыбкой и сложила в кресло стопку чистой одежды.

- Как спалось?

- Хорошо, спасибо.

- Я принесла тебе одежду, пришлось подогнать немного, думаю будет в пору. Умывальня в конце коридора, приводи себя в порядок и приходи завтракать.

Я ещё раз благодарила, женщина кивнула и вышла.

Умывальня располагалась в маленькой комнате. К стене была приделана деревянная бочка с маленьким краником, а рядом круглое зеркало в простой раме. Под ними на высокой тумбе стоял медный таз. В углу располагалась ширма, сплетённая из тонких прутьев. Я заглянула и обнаружила подобие унитаза в виде узкого кресла без подлокотников с низкой спинкой. Очень кстати.

Я открыла кран и подставила ладони под тонкую струйку прохладной воды. Умывшись, вылила таз в отхожее место, вернула его на место и посмотрелась в зеркало. Мне выдали песочного цвета шальвары и жёлтую длинную блузу, расшитую по подолу и рукавам алыми цветами. Красный палантин с кисточками дополнял образ местных женщин. Я растянула губы, и отражение ответило кислой улыбкой.

Глава семьи рано удалился на службу и не завтракал вместе со всеми, я отметила, что обстановка в его отсутствие более раскрепощённая. Адия чаще улыбалась, а Керим болтал без умолку, расписывая Большой турнир. Айдас изредка трепал брата по голове поправляя и дополняя. Я с умилением наблюдала за семейной идиллией и поглощала пресные лепёшки с пастой, напоминающей кабачковую икру, только сладковато-острую. Закончив трапезу Айдас с Керимом повели меня в город.

***

Нэсдет преобразился как цветущий сад после лёгкого дождика. Аппетитные ароматы жареного мяса и сочных фруктов в карамели пропитали сухой жаркий воздух. Люди в пёстрых одеждах неспешно перемещались между шатров и прилавков. Буйство цветов как на празднике красок холи и колорит восточного базара вызывали по истине детский восторг.

Айдас, Керим и я направлялись в сторону амфитеатра, откуда слышался непрекращающийся гомон. Салли сидела у меня на плече и пряталась в складках палантина. Я бы предпочла оставить саламандру дома, но она вцепилась так, что отодрать её представлялось только вместе с рукавом. Она выпрыгнула из кустов, когда мы вышли из дома, и вскарабкалась по моей ноге.

Когда показалась каменная арка, Керим сорвался с места и побежал занимать места. Мы прошли мимо облачённых в кожаные доспехи охранников и сели рядом с Керимом. На покрытую песком арену как раз вышли новые участники. Это действительно походило на рыцарский турнир, только вместо лошадей - гигантские насекомые. Да, они гораздо меньше многоножки Айдаса, но всё равно размером со взрослого скакуна. Наросты на их спинах не успели оформиться в раковину и напоминали наполненный бурдюк из светлой кожи, который проседал под весом наездника. Всадники сидели там словно в седле и дёргали имфил за длинные усы, используя как поводья.

Насекомые вскидывали головы, клацали жвалами и норовили боднуть друг друга. Песок вихрился под множеством лапок и оседал рыжей пылью на одеждах и панцирях. Вытянутые тела изгибались дугой, подкидывая ездоков в воздух. Поединок заканчивался, когда один из участников вылетал из «седла» или получал травму. Случалось, что имфила калечилась и не могла дальше принимать участие. Народ неистовствовал, провожая градом аплодисментов победителей и приветствуя новых наездников.

- А что будет с увечным животным? – спросила я, предвидя неутешительный ответ.

- Умерщвлят, чтобы не мучилось. Их ведь для турнира и выращивают.

- Жалко. Имфилы довольно милые.