Реальный репортер. Почему нас этому не учат на журфаке?!

Немного о репортаже вообще. Точнее – о репортаже нового поколения.

Мне кажется, сейчас в этом жанре происходят глубинные перемены. Еще недавно репортер – это был такой человек, который быстро бегает, быстро думает и быстро пишет. Репортаж был методом добывания информации: пришел, увидел, передал. Кто первый добежал до цели и успел попасть туда, куда другие не попали, тот и молодец. Автор – глаза, уши и нервы читателя. Больше ничего.

Сейчас репортер, да и вообще журналист, все меньше интересует аудиторию как добытчик информации. Новости перестают быть произведенным продуктом. Новости становятся явлением природы. Новости растут сами, как трава. Кто первый оказался на месте события с айфоном в руках – тот и репортер. А все больше СМИ – это вообще не коллектив журналистов, а три-четыре-пять контент-продюсеров, которые рыскают по Интернету, мониторят соцсети и собирают новости, как грибы. Конечно, добыть реальный эксклюзив – это еще пока требует профессиональных усилий журналиста, но сфера регулярных новостей уже безвозвратно нашей профессией утрачена (и слава богу).

Значит ли это, что профессия репортера загибается? Нет, не значит. Наоборот – статус репортера растет, а хорошие репортажи востребованы как никогда.

Много информации – это, конечно, хорошо, но у любого избытка есть побочный эффект. И главная болезнь наступившего информационного века – дезориентация. Люди все больше знают и все меньше понимают. Люди готовы платить уже не тому, кто генерирует информацию, а тому, кто ее должным образом фильтрует. У людей информационная подагра – утрата ясности, сначала в большом, а потом и в малом. И в этой ситуации именно ЯСНОСТЬ, а вовсе не информация становится главным журналистским продуктом. Средство Массовой Ясности – я бы так выразил формулу успеха востребованного сегодня журналистского продукта. Мне мешает это сделать только то, что в итоге получается очень смешная аббревиатура (можете предложить другую).

Одна из ключевых функций СМЯ – это социальная навигация. Для той или иной социальной группы СМЯ становится ориентиром, точкой доверия. Пусть в этом СМЯ не будет всего, что можно было узнать, но там обязательно должно быть все, что нужно понимать и чувствовать. Именно в этом, кстати, успех журнала «Русский репортер», в котором я имею удовольствие работать.

А журналист нового типа – не столько добытчик информации, сколько ее преобразователь. Это вовсе не значит, что надо просто сидеть за компом и заниматься исключительно мыслительной деятельностью. Хотя жанр публицистической колонки сегодня тоже переживает ренессанс – в силу тех же самых причин. И конечно, репортер, как и раньше, должен бегать, смотреть, слушать и щупать. Но при этом понимать: какую бы эксклюзивную информацию ты ни надыбал – этого уже недостаточно для успеха. Ты должен дать читателю не только дозу новой информации, но и сильный заряд ясности. Теперь катарсис журналистского текста – не просто изложенная в нем шокирующая новость. Чтобы сотворить сенсацию в новом, информационном веке, надо суметь преобразовать разрозненную информацию в сущностное знание о том, что произошло. Во всяком случае, репортеру.

Это намного труднее, но и намного интереснее. По-моему, мы родились в нужное время и в нужном месте.