Реальный социализм

Старая песня. Поскольку всегда можно объявить, что «то-то и то-то» не в соответствии и не в целях, то… правильно.

Ст.108: «Принятие Конституции СССР, внесение в нее изменений и т. д., осуществляется исключительно Верховным Советом».

Вот это демократия! Социалистическая, даже уже где-то на подходе к коммунизму! Одни и те же люди составляют конституцию, они же принимают ее, они же изменяют, сами себе определяют круг своих прав. Кто, кроме народа имеет право на это?!

Ну, вот, кажется, уже ясно, что вся эта «советская конституция» — всего лишь пустая болтовня, ложь и лицемерие от начала до конца, какие бы изменения в нее не вносили, а главная причина этого до смешного проста реальная власть принадлежит олигархии.

Отмечу напоследок, одно, весьма, на мой взгляд важное обстоятельство. У нас любили, да и любят щегольнуть «марксистской» фразой, вроде «парламентского идиотизма у них». Но разве у нас нет разделения власти на законодательную, исполнительную и судебную? Это разделение, конечно, сугубо формальное, так как в действительности вся власть безраздельно принадлежит олигархии, но все же. Если у нас нет парламентского идиотизма (теперь есть) то его нет потому что, во-первых, у нас нет парламента, а во-вторых, в том хлеву, который имеют наглость называть «Советом народных депутатов» даже не болтают (теперь еще и болтают, единственным результатом чего стало еще большее раздражение народа), а только занимаются физзарядкой, «голосуя». У нас нет парламентского идиотизма, потому что весь строй — идиотизм. «Продажный и прогнивший парламентаризм буржуазного общества Коммуна заменяет учреждениями, в коих свобода суждения и обсуждения не вырождается в обман, ибо парламентарии должны сами работать, сами исполнять свои законы, сами проверять то, что получается в жизни, сами отвечать непосредственно перед своими избирателями. Представительные учреждения остаются, но парламентаризма, как особой системы, как разделения труда законодательного и исполнительного, как привилегированного положения для депутатов, здесь нет». Таким образом, речь идет совсем не о том, чтобы депутат работал как рабочий, служащий и т. д. — на своем прежнем, до избрания депутатом, рабочем месте, а работал именно, как депутат, речь идет не о том, чтобы народные избранники собирались два раза в год на 2–3 дня (или два месяца — дело не в сроке, а в сути их деятельности) и штамповали (или штамповали, предварительно поболтав), а совсем, совсем наоборот — о том, чтобы они работали как работали депутаты Коммуны, т. е. отвечали за свой участок жизни общества. «Выход из парламентаризма, конечно, не в уничтожении представительных учреждений и выборности, а в превращении представительных учреждений из говорилен в „работающие“ учреждения. „Коммуна должна была быть не парламентским учреждением, а работающим, в одно и то же время законодательствующим и исполняющим законы“… В парламентах только болтают со специальной целью надувать „простонародье“» Любой современный буржуазный парламент более работающее учреждение, чем нынешние «советы». «В одно и то же время законодательствующее и исполняющее законы» — какому трезвому человеку придет в голову утверждать, что нынешние «советы» удовлетворяют этому требованию?

Поистине «титанические» усилия приложили те люди, которые так составили эту «конституцию», а то, что в течение 6 лет по существу старательно переписывали старую, «сталинскую конституцию», так что в действительности эта так называемая «новая» всего лишь разбавленная громкими фразами старая, красноречиво свидетельствует об «эффективности» самой олигархии.

Пусть олигархия тешит себя, объясняя нарастающее сопротивление народа «происками империализма», также как буржуазия частного капитализма тешит себя объяснением усиления революционной борьбы в мире «происками Москвы», ни тем, ни другим это не поможет, потому что борьба народа вызывается не чьими-то «происками», хотя сами эти «происки» и с той и другой стороны могут иметь место, а законами развития человеческого общества.

Государственный капитализм искусственно поддерживает более высокий уровень жизни в столице, опасаясь взрыва в центре власти, но даже, если ему удастся избежать «взрыва в центре», это ничего не изменит, как показывает пример Польши в принципе революция может начаться и в провинции.