Реальный уличный бой

Особое значение в беседе приобретают оговорки. Это значит, если, например, беседуя с человеком, говоришь с ним о нем самом и это может быть расценено как обида (кстати, слово «обида» тоже надо исключить из речи, ибо «обиженных е…»), необходимо вставлять оговорку: «Не прими в ущерб» (типа вольного «не обижайся»). Любое чужое мнение может быть «принято в ущерб» по самому незначительному поводу и ой как аукнуться впоследствии.

Далее, высказываясь о каком-либо спорном вопросе, необходимо сказать: «Это чисто мое мнение». Твое мнение — ну, что ж, ты мог и ошибаться.

А если ты высказал свое мнение как истину в последней инстанции, могут попросить: «Обоснуй!» И коли обосновать не сможешь — пеняй на себя, могут выставить в таком свете, что мало не покажется. Правда, и настойчивые попытки внести раздор среди арестантов специально подстроенными «доебушками» могут быть расценены как «интригантство», и тогда не поздоровится рьяному блюстителю тюремных обычаев.

Рассказывали, что двое авторитетных сокамерников поспорили шутки ради — почему карандаш лежит здесь, а не там. Спор охватил всю «хату», «бродяги» горячо выясняли, кто виноват, что карандаш лежит именно на телевизоре, а не в другом месте. Дошли до того, что стали «качать рамсы» (спорить о воровских «понятиях» — основе основ воровского мира), причем все эти глобальные вопросы вертелись именно около мелкой карандашной проблемы. «Мужики» и «коммерсанты» «щемились» («щемиться», «шкериться» — прятаться) по «шконкам», притворялись спящими, лишь бы не быть втянутыми в разборку. Хохма? Конечно, но иногда подобные хохмы перерастают в серьезные разборки. Приведу для примера два тюремных анекдота, которые действительно могли иметь место в реальной жизни.

Сели арестанты чифирить. Вдруг крыса выскочила из норы, хвать со стола кусок колбасы и бежать. Молодой зэк взял ботинок, запустил им в крысу и убил. Старый вор говорит:

— Крыса украла колбасу?

— Украла, — отвечает молодой.

— Значит, она — наш товарищ, если живет воровской работой?

— Значит, так.

— Выходит, ты нашего товарища убил? За это сам знаешь, какой спрос…

Молчит молодой. Авторитеты посовещались, решили — пусть думает до утра. Утром спрашивают: «Ну, что надумал?» А молодой тихо так отвечает: «Ну, если крыса наш товарищ, зачем убегала? Ей что, в падлу было с нами за дубком чифирнуть?»

Есть еще анекдот как пример типичной «разводки лоха на метле».

Сидят на «киче» два старых товарища по бандитскому ремеслу. Один другому говорит: «Слышь, Вась, мы с тобой двадцать лет вместе сидим. Без баб тоскливо, так давай сначала я тебя трахну, потом ты меня. Мы вдвоем, все равно никто не узнает…»

Ну, Вася подумал и согласился. Дружок его поимел. Потом Вася к дружку: «Ну что, кореш, теперь моя очередь?» А тот ему: «Надо же, двадцать лет в тюрьме сижу, а первый раз такого наглого педераста вижу».

«Кича» — карцер, сырой подвал, куда администрация отправляет провинившихся арестантов. «Спустить на кичу» — отправить в карцер.

Анекдот анекдотом, а бывает и так. Один арестант другому: «Слышь, друг, не в падлу, положи в мою куртку сигареты, на прогулку пойдем — покурим, а то со шконки вставать неохота». Друг сигареты кладет. А потом хозяин куртки кричит: «Эй, друг, а у меня в этом кармане лежало сто долларов. Где они?

А, ты же туда сигареты клал — значит, ты и вытащил…» Долларов и в помине не было, а человек «попал на деньги».