Реанимация чувств

– Зайти бы, да денег нет, – грустно сказала Аня.

– И у меня тоже, – пошарила по карманам Тина.

– Давай споем! – вдруг схватила ее Аня за рукав.

– Как это?

– Ну, за деньги! Как в церкви! У меня с собой и костюм есть. Я иногда за деньги в метро пою. Должна же я как-то зарабатывать на жизнь! Иногда получается больше, чем в театре, – горячо зашептала Аня. Тина только широко раскрыла глаза. А Аня уже извлекла из карманов своего широкого пальто черные очки и парик с дурацкой косынкой. В мгновение ока (чувствовалась театральная школа) из знакомой Тине Ани Большаковой она превратилась в сумасшедшую тетку в темных очках с торчащими в разные стороны кудрявыми светлыми волосами в стиле Вероники Маврикиевны.

– А я? – растерянно спросила Тина.

– А ты можешь и так петь, – сказала Аня. – Тебя все равно никто не узнает. Ты же в театре не работала!

Аня достала детский коричневый мятый берет и бросила его под ноги.

– "У любви, как у пташки крылья!" – задорно притоптывая ногой и подбоченясь, начала она. Тина сначала смотрела на нее в изумлении, а потом нервически захохотала и стала подпевать.

Ария Кармен принесла им двадцать рублей.

– Неплохое начало! – констатировала бывшая артистка.

– Это же надо! – сказала Тина. – Я из заведующей реанимацией превратилась в уличную попрошайку!

– Почему это в попрошайку? Мы артистки! – обиделась Аня. – Нам не подают, а платят!

Анька запела что-то еще, но Тина не слышала и не разбирала слов. По ее щекам покатились слезы. Вновь разверзся перед ней переполненный людьми ярко освещенный зал, снова она стояла на сцене в длинном серебристом платье.

– А капелла! – объявил невидимый голос, Тина изготовилась и набрала в грудь побольше воздуха. И Анька Большакова вдруг замолчала и замерла, услышав канонические слова и бессмертную мелодию "Аве, Мария!".

Прохожие шли, снег летел, мимо на небольшой скорости еле продвигались машины, видимо, впереди был затор, а Тина все пела, ничего не видя вокруг и ощущая себя вне времени и пространства. Какая-то девушка в пальто с низко надвинутым капюшоном остановилась возле них, прислушиваясь к Тининому пению.

Вдруг одна из машин выбилась из общего ряда и подкатила к кромке. Дверца открылась. Из машины вышел молодой человек без шапки, в распахнутой куртке и пестром свитере.

"Свитер, как у моего Алеши!" – подумала Тина и вдруг замолчала. Перешагнув через невысокий сугроб, по асфальту к ней приближался ее мальчик. На лице его блуждала какая-то странная злая ухмылка. Тина опустила руки и молча ждала. Анька, ничего не понимавшая, переводила глаза с Тины на молодого человека.

– Что, мать, немного, видно, тебе любовник на жизнь отстегивает? – хрипло произнес Алеша.

Тина опустила голову и стояла окаменев. Секунды шли, сын смотрел на нее, а она молчала.

– Ты совсем не прав, Алеша, – наконец тихо сказала она.

Он скривился, сверкнул глазами. Пошарил в кармане. Вытащил кучу денег. Нашел среди бумажек пятисотрублевую купюру, небрежно швырнул в Анькин берет. Повернулся и, небрежно посвистывая, пошел назад к машине.

"Он сейчас уйдет!" – кольнуло в сердце у Тины.

– Але-е-ша! – на всю улицу закричала она и побежала следом. – Скажи мне, ты готовишься в институт? Ты учишься? Как ты живешь?

Но Алеша не обернулся. Он сел в машину рядом с водителем. Автомобиль медленно отъехал от тротуара, встроился в общий поток и вскоре исчез из виду.

Какое-то время, нелепо взмахивая руками и поскальзываясь на снегу, Тина бежала за машиной, но потом, осознав бессмысленность этого, остановилась, бессильно уронила руки и пошла назад.

– Кто это был? – спросила Аня, когда она подошла.

– Мой сын, – ответила Тина, повалившись прямо на снег.

– Что ты, Валька, вставай! – стала поднимать подруга, но сил у нее не хватало. – Ну, вставай же, простудишься! – в отчаянии закричала она.

Но Тина молча лежала не двигаясь, не подавая признаков жизни.

– Валя, Валечка! – испугалась Анька, пытаясь повернуть к себе голову подруги и засунуть ей в рот валидол.

Кто-то еще пришел на помощь. Это подошла девушка, что стояла с ними рядом, пока Тина пела. Вместе с Анькой они подняли Тину, отряхнули, прислонили к стене.

– Новый год еще не начался, а она уже напилась! – укоризненно сказала проходившая мимо женщина с собачкой.

Девушка хрупкой рукой стряхнула снег с волос Тины. Та медленно, будто не сразу возвращаясь к жизни, открыла глаза.

– Извините меня. Мне пора домой, – сказала она сухо и повернулась, чтобы идти.

– Я тебя одну не пущу! Я провожу! – уцепилась ей в рукав Анька.

– Не беспокойся. Я дойду. Я уже взяла себя в руки. – Тина медленно наклонилась, подняла с асфальта берет, повертела Алешину купюру в руках.

– Возьмите кто-нибудь, – сказала она.

– Не надо, – отшатнулась Аня.

– Возьмите! Вместо подарка! – Тина протянула деньги девушке. Та в ответ помотала головой.