Реанимация солнца

– Саул и Хельми, – процедила я сквозь зубы, едва сдерживая кипящую внутри ярость, – были отравлены той же шиссовой дрянью, что и ты. Я видела, вы… этот ваш Химик, который даже дефибриллятор не может вовремя принести… он тестировал содержимое дротика. Что в нем было?

– Неизвестно, – коротко уронил Кессель.

– Не уходи от ответа! – закричала я. – Я хочу знать! Почему ты все от меня скрываешь? Нет… какое право ты имеешь все от меня скрывать? Михели, они… Ближе них у меня никого не было. И они… – голос сорвался, – мертвы…

– У нас нет точных данных.

– Кессель! – Вскочив на ноги, я перегнулась через стол и вцепилась в футболку манна, рывком притягивая его к себе. Удлинившиеся ногти пропороли черную ткань. – Кессель! Что! Это! Такое?!

Шейдер, не растеряв ни капли невозмутимости, один за другим отцепил от своего воротника мои когтистые пальцы. На футболке остались неровные дыры.

– Это литианская разработка.

– Откуда ты знаешь, что литианская? – Я снова дернулась к нему, отталкивая в сторону пустой поднос, и замахнулась второй рукой. – Ты же сам сказал, что у вас нет точных данных!

Крепкие пальцы сжали мои запястья.

– Потому что в ту ночь, когда ты меня реанимировала, на меня охотились литиане.

– Бред! – не задумываясь, выпалила я. – Махинации со счетами, обман, подлог… Может, хакерская атака – да, да, это по их части. Но охота… Бред, бред, бред! Как ты вообще себе это представляешь? Да большинство литиан в жизни ничего тяжелее коммуникатора в руках не держали. Как они, пусть даже толпой, пусть даже их сотня была, как они могли бы справиться с шей?..

Я замолчала на полуслове, с невыносимой болезненной ясностью осознав, как. И кто. В ожогах на руках Саула, в разбитых губах и простреленном языке Хельми, в следах удушения на шее медички чувствовался знакомый садизм. Отнимать то, что ценно. Избивать на глазах непокорного того, кто ему дорог. Ломать…

– Не может быть, – едва слышно прошептала я. – Нет, это же полный бред…

Манн передернул плечами.

– Ты спросила, я ответил. Хочешь – верь, хочешь – нет.

Рвано выдохнув, я почти рухнула на стул. Кессель тоже сел, но так и не отпустил мои руки.

– Что им нужно? – глухо проговорила я. – Что им нужно от тебя?

– Солана… – Хватка на моих запястьях усилилась. – Ты не хотела влезать в наши дела. Ты хотела держать дистанцию, хотела вернуться в свою обычную жизнь. И не задавать вопросов, ответы на которые…

Я дернулась, пытаясь вырваться, но шейдер не отпустил, наклонился ближе, заглянул в глаза…

– Мне нужны эти ответы! – выкрикнула я. – Да, когда-то… когда-то давно ты спрашивал меня, хочу ли я быть частью твоего мира, и я ответила нет. Тогда… тогда я не видела смысла. Тогда у меня была своя жизнь – клиника, Саул, Хельми… Мне было куда возвращаться. А теперь… теперь весь мой мир лежит в черных пакетах, готовых к сбросу в утилизатор. И у меня ничего не осталось. Ничего… кроме желания понять, кто и почему это сделал. Почему погибли хорошие шейдеры, медики… Почему…

Слезы обожгли глаза, и я часто заморгала, пытаясь не разрыдаться. Нельзя. Не здесь, не сейчас, не перед шиссовым Кесселем… у которого, как назло, было это невыносимое, душераздирающее сочувствие в глазах. И теплые руки…

– Если мне надо стать частью твоего мира, – срывающимся голосом выдохнула я, – я согласна. Хавьер Кессель, я согласна на все.

– Хорошо, – прозвучал короткий ответ. – Идем.

Новое собрание было перенесено из штаба в кабинет Кесселя. Шейдеры встретили нас напряженной траурной тишиной – о смерти Михелей здесь, похоже, уже знали все. Лица боевиков были хмуры, в глазах читались десятки невысказанных вопросов. И легкое недоумение – казалось, еще недавно Кессель лично уволок с собрания очередную не-фемму Анхеля, но не прошло и нескольких часов, как я вновь оказалась среди боевиков «Механического солнца». Было чему удивляться.

Но начинать разговор, чтобы выяснить подробности гибели медиков и моего появления в штабе, отчего-то никто не спешил.

Негромко щелкнул затвор зажигалки. Потянуло горьковатым дымом. Скосив взгляд, я заметила Анхеля, раскуривавшего самокрутку.

Ноздри Кесселя едва уловимо дернулись.

– Убрал это, – приказал он, даже не повернув головы. – Немедленно.

Я ожидала от вспыльчивого манна взрыва возмущения, но его не последовало. Второй по рангу боевик «Механического солнца» подчинился мгновенно. Вынув изо рта едва начатую самокрутку, шейдер, даже не поморщившись, сжал тлеющий огонек между пальцев и без возражений опустил бычок в карман куртки.

С Кесселем… Хавьером Кесселем… здесь, похоже, предпочитали не спорить.

И ведь не в первый раз уже замечала, что друг с другом местные вольные шейдеры общались куда свободнее, позволяя себе оскорбления и прямые угрозы – взять хотя бы тех же Хорхе с Анхелем. Но авторитет Хавьера Кесселя был абсолютен и непререкаем. В «Логове», в штабе, в медицинском блоке – достаточно было одного короткого взгляда, и все немедленно бросались выполнять его команды. Да что там, даже от меня во время прогулки по коллектору и побега с улиц семнадцатого он ожидал беспрекословного подчинения. Как будто Кессель…