Ребекка. Пособие для начинающих ведьм

— Ну что же, вафелька моя, благодарю тебя сердечно! — Старая подошла к Ребекке и обняла ее.

— Погодите-ка, неужель спать?! — упавшим голосом спросила Красивая. — Время ещё мало!

— Можно и пофеячить ещё, — молвила Средняя.

— Дык, никто и не собирался спать, — Старая загремела посудой. Она наливала кипяток в чайник. — Давайте, просто потрындим?! — предложила она.

— Вот, так-то лучше! — Красивая и Средняя переглянулись и заулыбались.

Сестры убрали банки-склянки, спрятали всякую ведьмовскую атрибутику и накрыли стол. Теперь он выглядел вполне по-человечески. Большую часть стола заняли сладости и выпечка, и только чашки в виде мухоморов, намекали на странности хозяек: вряд ли заблудившийся путник посчитал бы их ведьмами из-за «ядовитых» чашек, но чудачками бы окрестил.

Ребекка разлила чай, и все уселись.

— Ну-с, о чем говорить будем? — спросила Старая, макая сушку в чай.

— А давайте… о любви! — предложила Красивая.

— А давайте! — Старая звонко опустила чашку на блюдце. — Вот ты и Ребекка нас просветите!

— А вы, как же? — осторожно спросила Ребекка.

— Да у нас уже все атрофировалось, — расхохоталась Старая.

— Как понимать?! — ахнула Красивая.

— А ты за себя, сестрица говори! — обиженно вставила Средняя.

— Сердце мое атрофировалось! Любить уж боле не может. Годами придавило, да банками-склянками. Прости, сестра, коль обидела, — объяснилась Старая. — Иными словами, хочу знать, что молодежь о любви думает, а я уже, да и ты тоже, надумалась в свое время. Слово Ребекке и Красивой!

— Вон оно что! Дык так и говори, а то атрофировалось у нее там что-то… — пробубнила Средняя.

— Ну-с, Ребекка, вафелька наша, что для тебя любовь? — спросила Старая.

— Моя злость живёт в ладонях, — неуверенно начала Ребека, — и любовь там же…

— Ух ты! А как она у тебя проявляется? — удивилась Средняя.

— Я скажу очень образно, но, грубо говоря, объект вожделения я люблю скрутить в руках до смерти, удушить, чтобы прочувствовать любовь.

— Ого! — Красивая подсела к ней поближе. — И многих ты э-э-э «задушила»?

— Ну, в переносном значении — да, — скромно промолвила Ребекка. — Но по-настоящему было лишь с одним…

— А как оно было? — спросила Старая.

— … С ним хотелось быть внизу, под ним, чувствовать его тело на себе, принадлежать ему… уткнуться в его шею и нюхать, нюхать, нюхать и… к-а-а-а-к укусить! С ним было по-взрослому, по-настоящему, я ведомая, он ведёт, и мне хочется идти за ним… Хотелось. Он умер, вернее, его убили, и месяца не прошло… по моей вине, поэтому я здесь — у вас…

— Печально, — тихо произнесла Красивая, а Старая и Средняя поджали губы и сочувственно поглядывали на Ребекку.

— Мои желания развратные? — спросила она. — Мы с ним любили играть в незнакомцев. В городе меня называют блудницей…

— Бекка, ты не похожа на блудницу, вафелька моя. Твои желания из уст льются так благородно… так изысканно… — утешала Старая.

— Да она просто элитная блудница, — подмигнула Красивая Ребекке. — А что мне, например, нравилось гладить живот нашей кошке, у меня даже слюни текли, ей богу! — призналась она.

— Так вот, куда она пропала! — поперхнулась чаем Старая. — Ты сожрала нашу кошку!

— Чушь! — вспыхнула Красивая.

— Ааа, я, кажется, вспомнила! Вот отчего у нас страсти-то значительно прибавилось во флаконах! Я помню, что кошки не стало именно в тот день! Ты кошку использовала переносчиком страсти! — подлила масла в огонь Средняя.

— Вы и правда ведьмы! — икнула Ребекка, отодвинув от себя чашку.

— Не бойся вафелька это у нас юмор такой ведьмовской! — Старая ей подмигнула.

— Я бы побрезговала жрать кошку! Она умерла от старости!

— Ей три года было! — захлопала ресницами Средняя.

— Они такие милые! — растрогалась Старая, наблюдая за сестрами.

— Э-э-э… — промычала Красивая.

Пауза затянулась, щеки Красивой становились все краснее и краснее.

— Мать моя Герда, сестрица, я бы простила мужика, но кошку! — Старая закрыла руками лицо от недоумения.

— Ну хоть хвостатая от большой любви померла… — едва сдерживая то ли смех, то ли слёзы, тихо подметила Средняя.

Старая отошла от шока, но возмущение ее не унималось. Ребекка испугалась, как бы она в бешенстве Красивую в котле не сварила, но та встревожено пролепетала:

— Я сожгла ромашку!

Тут произошло чудо: Старая, да и Средняя тоже, мгновенно смягчились и даже стали хвалить Красивую.

— Умничка, девочка! — заворковали они.

Ребекка сидела раскрывши рот и ничего не понимала.

— Что это значит? — наконец спросила она.

— Позже, вафелька, чуть позже, мы все объясним, но сначала Красивая расскажет, как всё ж таки исчезла наша кошка. — Старая остановила выпытывающий взгляд на Красивой.

— Ладно, но не перебивайте! — попросила она.

4

Все угомонились.

— Наша кошка она была такая… такая хорошенькая, такая сладенькая… — запинаясь, начала Красивая, облизывая губы. — Я всегда любила ее тискать, ну, как и вы тоже. У нее такое мягкое тельце было, такая шкурка гладенькая, и, бывало, в порыве страсти я даже кусала ее!

— Не за холку хоть?! — хихикнула Средняя.