Ребекка с фермы Солнечный Ручей

Мисс Сойер не смотрела на племянницу, но глаза девочки сверкали, грудь тяжело вздымалась, щеки пылали от внезапно нахлынувшего чувства гнева и отчаяния. Неожиданно с ней что-то произошло. Она забыла, что говорит с тем, кто намного старше ее, забыла о своем зависимом положении, забыла обо всем, кроме горького разочарования из-за несбывшейся мечты о пурпурном пушке, и, не помня ничего, кроме пленительной, ослепительной красоты зимнего наряда Эммы-Джейн Перкинс, совершенно неожиданно разразилась бурей протеста.

- Я не стану носить эти отвратительные иголки еще и зимой! Не стану! Жестоко, жестоко требовать этого от меня! Ах, как бы я хотела, чтобы на свете не было никаких дикобразов или чтобы все они вымерли раньше, чем этим глупым, гадким людям пришло в голову отделывать шляпы иголками! Они загибаются и щекочут мне ухо! Они стегают меня по щеке и впиваются в нее, как стальные иглы! И вид у них, конечно же, заморский, вы сами это только что сказали. Никто их не носил и не носит, кроме меня одной! Из одного-единственного дикобраза сделали один-единственный пучок иголок для меня и ни для кого больше! Хорошо бы, вместо того чтобы торчать из этих отвратительных животных, их иголки впивались бы в них, как впиваются в мою щеку! Я страдаю, страдаю, страдаю, когда ношу их, и ненавижу их, а они будут носиться и носиться, и, когда я умру и не смогу этому помешать, кто-нибудь оторвет их от моей последней шляпы и воткнет мне в волосы - и так меня с этими иголками и похоронят! Да, когда меня похоронят, и они будут похоронены - единственное утешение! О, если у меня когда-нибудь будет дочка, я позволю ей выбирать для себя перья и не стану заставлять ее носить такую гадость, как свиная щетина или иголки дикобраза!

И, завершив эту длинную тираду, Ребекка унеслась, как метеор, за дверь и вдоль по улице, в то время как Миранда Сойер с трудом ловила ртом воздух и возносила молитвы Небесам, чтобы ей было дано понять, что за ураган эта ее племянница Рэндл.

Это было в три, а в половине четвертого Ребекка уже стояла на коленях на коврике, уткнувшись головой в теткин передник и всхлипывая в искреннем раскаянии.

- Ах, тетя Миранда, простите, простите меня, если можете. Ведь это впервые за много месяцев я оказалась такой скверной! Вы ведь знаете это! Помните, вы сказали на прошлой неделе, что со мной в последнее время никаких хлопот? Что-то прорвалось внутри меня и вышло наружу в раздраженных словах! Дикобразьи иголки действуют на меня, как красная тряпка на быка. Никто не понимает, как я страдаю, когда ношу их!

За последние два года Миранда Сойер получила несколько хороших уроков - уроков, которые сделали ее (по крайней мере, в те дни, когда она не была не в духе) чуть-чуть добрее и, во всяком случае, более справедливой, чем она была прежде. Когда ей случалось встать утром не с той ноги или ревматизм докучал сильнее, чем обычно, она была по-прежнему сурова и неуступчива; но иногда казалось, будто что-то тает внутри нее, и тогда вся ее костистая фигура становилась как-то мягче, а глаза не столь похожими на стеклянные. В такие минуты Ребекка чувствовала себя так, словно с головы у нее сняли железный котел, дав ей дышать свободно и радоваться солнечному свету.

- Н-да, - сказала наконец мисс Миранда, пристально посмотрев сначала на Ребекку, а затем на иголки дикобраза, словно для того, чтобы лучше разобраться в ситуации, - никогда, с тех самых пор как родилась на свет, не слышала таких речей и думаю, что их, верно, никто и не произносил. Тебе следовало бы рассказать священнику о том, что ты здесь наговорила, и послушать, что он думает о лучшей ученице его воскресной школы. Но я слишком старая, да и сил у меня нет, чтобы ругать, и волноваться, и стараться воспитать тебя, как я это делала сначала. На этот раз можешь сама наказать себя, как ты прежде делала. Давай швырни что-нибудь в колодец, как ты поступила со своим розовым зонтиком!.. Ты извинилась, и мы больше не будем говорить об этом сегодня, но я надеюсь, что ты покажешь своим хорошим поведением, насколько сожалеешь о своем поступке! Ты вообще думаешь о своей внешности и одежде куда больше, чем следует ребенку, а твоя вспыльчивость когда-нибудь непременно доведет тебя до тюрьмы!

Ребекка вытерла слезы и громко рассмеялась.

- Нет, нет, тетя Миранда, не доведет, никогда! Это не была вспыльчивость; я не злюсь на людей, а только, очень редко, на вещи, такие, как эти… Уберите их скорее, прежде чем я снова не начала злиться! Теперь я успокоилась! Ливень прошел, вышло солнце.

Мисс Миранда взглянула на нее испытующе и с недоумением. По ее мнению, душевное состояние Ребекки опасно напоминало болезнь.

- Ты видела, чтобы я или твоя тетя Джейн покупали себе новые шляпки? - спросила она язвительно. - Или есть какая-то особая причина, почему ты должна одеваться лучше, чем твои старшие родственницы? Ты вполне могла бы догадаться, что у нас сейчас мало денег и мы не намерены наряжать тебя, как какую-нибудь девицу с милтаунской фабрики.