Ребекка с фермы Солнечный Ручей

Элис Робинсон была самой красивой девочкой в поселке, но вместе с тем и очень застенчивой и уж никак не всеобщей любимицей.

У Минни Липучки было самое нарядное платье, пара великолепных белых туфелек и ажурные чулки, которые почти решили дело в ее пользу. Однако, как хорошо сказала мисс Делия Уикс, Минни была так глупа, что если бы ей вздумалось пососать свой большой палец во время праздничной церемонии, никого это ни капельки не удивило бы!

Следующей кандидатурой, выдвинутой на обсуждение, была Хальда Мизерв, и то обстоятельство, что, если ее не выберут, ее отец может отказаться внести деньги, обещанные им на духовой оркестр, стало предметом серьезного рассмотрения.

- Не очень-то мне хочется, чтобы такая хохотушка изображала наш штат; пусть лучше будет “богиней свободы”, - предложила миссис Бербанк, чей патриотизм был скорее местным, чем общенациональным.

- А не подойдет ли для этого Ребекка Рэндл? И что, если позволить ей прочитать какие-нибудь из ее стихов? - вмешалась жена нового священника, которая, будь на то ее воля, отдала бы Ребекке все сколько-нибудь заметные роли, начиная с “дяди Сэма”.

Так, рассмотрев и найдя не отвечающими предъявленным требованиям красоту, моду и богатство, комитет обсудил претензии “таланта”, и в результате произошло то, что преисполненной благоговейных чувств Ребекке достался самый лакомый кусочек делимого “пирога”. Эта награда стала признанием ее дарований, так что не было зависти со стороны других девочек; они с готовностью признали, что она обладает качествами, делающими ее особенно подходящей для этой роли.

Ее жизнь никогда не была гладкой и до краев полной удовольствий, и потому она испытывала нечто вроде недоверия к радости, когда та была еще в зародыше. Нет, она не смела предаться этой радости, пока не увидит ее в полном блеске расцвета.

Она не читала других стихов, кроме Байрона, Филисии Химанс70, отрывков из “Потерянного рая” и отдельных стихотворений, содержавшихся в школьных хрестоматиях, но всей душой согласилась бы с поэтом, сказавшим:

Восторг не назначает людям встреч,

Мечтами их готов он пренебречь,

Но на дорогах жизни в час иной

Обнимет вдруг с улыбкой, как родной.

И в остававшиеся до праздника дни она, перед тем как лечь в постель, читала молитву, а затем говорила себе:

- Неужели они выбрали меня, чтобы изображать штат Мэн? Этого просто не может быть! Для этого нужно быть очень хорошим, таким хорошим, что таких, наверное, даже нет. Но я постараюсь быть очень хорошей, такой хорошей, как только смогу. Ехать в Уэйрхемскую семинарию на следующей неделе, да еще и изображать на празднике штат Мэн! О, я должна усердно молиться Богу, чтобы он помог мне остаться скромной и смиренной!

III

Подъем флага был назначен на вторник, а в воскресенье накануне этого события детям в Риверборо стало известно, что Клара-Белла Симпсон возвращается из Акревиля и будет жить у миссис Фогг и нянчить ее малыша, которого соседские мальчишки прозвали, по причине его великолепных голосовых данных, Горном Фоггов.

Клара-Белла прежде также была в числе учениц мисс Дирборн, и, если бы ее оставили совсем без праздника, она оказалась бы единственной из всех девочек подходящего возраста, которую ущемили таким образом. И потому детским умам казалось очевидным, что ни она, ни ее потомки никогда не оправятся от подобного удара. Но, учитывая все обстоятельства, позволят ли ей присоединиться к процессии? Даже оптимистично настроенная Ребекка боялась, что нет, и комитет по организации торжеств подтвердил ее опасения, заявив, что дочь Эбнера Симпсона не сможет принять сколько-нибудь заметного участия в церемонии, но выразил при этом надежду, что миссис Фогг позволит ей быть в числе зрителей.

Когда Эбнер Симпсон под давлением властей поселка перевез свою жену и семерых детей из Риверборо в Акревиль, расположенный в соседнем графстве, но неподалеку от границы с графством Йорк, Риверборо отправился спать, впервые оставив незапертыми двери своих скотных дворов и сараев, и издал глубокий вздох облегчения и благодарности Провидению.

Обладая немалым обаянием и обходительностью, мистер Симпсон вместе с тем был лишен того инстинктивного понимания прав собственности, которое делает человека добропорядочным гражданином.

Судья Бин был ближайшим соседом Симпсонов, когда они жили в Риверборо, и у него зародилась свежая идея: платить Эбнеру пять долларов в год, чтобы тот не крал у него, - способ, применявшийся иногда в далеком прошлом шотландскими землевладельцами.

Сделка была заключена, и в течение двенадцати месяцев ее условия выполнялись невероятно строго, но второго января мистер Симпсон формально объявил о расторжении контракта.

- Я не понимал, господин судья, что делаю, когда соглашался на это, - уверял он. - Во-первых, это пятно на моей репутации и оскорбление моего чувства собственного достоинства. Во-вторых, для меня это постоянное нервное напряжение, а в-третьих, пять долларов не возмещают мне убытков!