Ребекка

— Следовательно, мы должны допустить, что тот, кто вывел яхту в море, проделал отверстия в ее обшивке и открыл кингстоны.

— Полагаю, что так.

— Вы говорили, когда давали свои показания, что дверь каюты была закрыта, иллюминаторы завинчены и останки вашей покойной жены лежали на полу. Так было в ваших показаниях, и в показаниях доктора Филлипса, и в показаниях капитана Сирла.

— Да.

— А теперь к этому присовокупились сведения, что в дне были отверстия и что кингстоны были открыты. Вам не кажется все это крайне странным, мистер де Уинтер?

— Без сомнения.

— У вас нет никаких предположений?

— Абсолютно.

— Мистер де Уинтер, как мне это ни неприятно, я вынужден задать вам весьма щепетильный вопрос.

— Да?

— Каковы были отношения между вами и покойной миссис де Уинтер?

Ну, конечно, опять эти черные точки перед глазами; они плясали, вспыхивали и гасли, пронизывали подернутый дымкой воздух; было невыносимо жарко от всех этих людей, всех этих лиц, и ни одного открытого окна; дверь, оказывается, вовсе не была рядом, она была куда дальше, чем я предполагала, а пол все поднимался и поднимался мне навстречу…

И тут из странного тумана, окружавшего меня, раздался голос Максима, громкий и ясный:

— Выведите кто-нибудь мою жену из зала! Она сейчас потеряет сознание.

Глава XXIII

Я снова сидела в маленькой комнате. Той, что была похожа на небольшой зал ожидания на вокзале. Полисмен тоже был там; наклонившись надо мной, он протягивал мне стакан с водой, а на плече у меня была чья-то рука, рука Фрэнка. Я сидела совсем неподвижно, и постепенно пол, стены, фигуры Фрэнка и полисмена приняли четкие очертания.

— Мне ужасно неловко, — сказала я, — что может быть глупей, чем упасть в обморок. Там было так жарко, в той комнате, так жарко.

— Там всегда делается душно, — сказал полисмен, — на это уже не раз жаловались, но все бесполезно. И прежде бывало, что дамы теряли там сознание.

— Вам не лучше, миссис де Уинтер? — сказал Фрэнк.

— Да-да, гораздо лучше. Еще немного, и я буду в полном порядке. Не ждите меня.

— Я отвезу вас в Мэндерли.

— Не надо.

— Меня попросил Максим.

— Нет, вам следует остаться с ним.

— Максим велел мне отвезти вас обратно в Мэндерли.

Он взял меня под руку и помог подняться.

— Можете вы дойти до машины или пригнать ее сюда?

— Я дойду сама. Но я бы предпочла остаться. Я хочу подождать Максима.

— Максим может пробыть здесь долго.

Почему Фрэнк это сказал? Что он имел в виду? Почему он не смотрит на меня? Он снова взял меня под руку, и мы пошли по коридору к дверям, спустились по ступеням на улицу. Максим может пробыть здесь долго…

Мы молчали. Подошли к «Моррису» — маленькой машине Фрэнка. Он открыл дверцу, помог забраться внутрь. Затем сел и завел мотор. Мы покатили по мощенной булыжником рыночной площади, пересекли пустой город и выехали на дорогу к Керриту.

— Почему они могут пробыть там еще долго? Что они будут делать?

— Возможно, придется снова давать показания. — Фрэнк глядел прямо вперед на каменистую белую дорогу.

— Но показания уже даны, — сказала я, — что еще можно добавить?

— Откуда нам знать? — сказал Фрэнк. — Коронер может по-иному сформулировать вопрос. Тэбб все перевернул. Коронеру надо теперь рассматривать то же самое под другим углом.

— Каким углом? Я вас не понимаю.

— Вы слышали показания Тэбба? Слышали, что он сказал относительно яхты? Суд больше не поверит в несчастный случай.

— Но это же нелепо, Фрэнк, это просто смешно. Зачем они слушают этого Тэбба? Как он может сказать, когда прошел чуть не год, откуда в яхте эти дыры? Что они хотят доказать?

— Я не знаю.

— Этот коронер будет теперь без конца спрашивать Максима одно и то же, пока Максим не потеряет терпение и не наговорит того, чего и не думает. Он будет задавать вопрос за вопросом, Фрэнк, и Максим не выдержит этого, я знаю, что не выдержит.

Фрэнк не ответил. Он гнал машину вперед. Впервые за все время нашего знакомства он не мог найти подходящей к случаю фразы. Это значило, что он встревожен, крайне встревожен. И обычно он так медленно и осторожно вел машину, тормозил на каждом перекрестке, смотрел направо и налево, нажимал на гудок у поворотов.

— Этот человек тоже был там, — сказала я. — Тот, что приезжал однажды в Мэндерли к миссис Дэнверс.

— Фейвел? — сказал Фрэнк. — Да, я его видел.

— Он сидел рядом с миссис Дэнверс.

— Да, я знаю.

— Почему он пришел? Какое право он имеет присутствовать на дознании?

— Он был ее двоюродный брат.

— Мне не нравится, что он и миссис Дэнверс сидят там и слушают показания. Я не доверяю им, Фрэнк.

— Я тоже.

— Они могут сделать что-нибудь, они могут причинить нам вред.