Ребекка

— У вас тут, в Мэндерли, прямо настоящий профсоюз, — сказал он. — Один за всех, все за одного. Каждый стоит горой за другого. Даже местный судья, и тот в той же лавочке. Ну, молодую мы, само собой, исключим. Жена не свидетельствует против мужа. С Кроли дело ясное, он знает, что потеряет свое место, если скажет правду. И, если я не ошибаюсь, он затаил против меня в душе некоторое зло. Вы не очень многого добились у Ребекки, а, Кроли? Та дорожка в саду оказалась недостаточно длинной, да? На этот раз вам будет легче. Новобрачная будет благодарна вам за братскую поддержку, за руку помощи, протянутую всякий раз, что она вздумает хлопнуться в обморок. Когда она услышит, как судья читает смертный приговор, эта ваша рука придется очень кстати.

Все произошло мгновенно. Я даже не заметила, как Максим сделал это. Лишь увидела, что Фейвел покачнулся и рухнул на ручку дивана, а затем на пол. А рядом стоял Максим. Меня замутило. Было что-то унизительное в том, что Максим ударил Фейвела. Лучше бы я об этом не знала. Лучше бы меня не было в комнате и я не видела этого. Полковник Джулиан ничего не сказал. У него был очень хмурый вид. Он повернулся к ним спиной и подошел ко мне.

— Я бы на вашем месте ушел к себе, — негромко сказал он.

Я покачала головой.

— Нет, — прошептала я. — Нет.

— Этот субъект в таком состоянии, он может бог весть что наговорить, — сказал полковник. — То, что вы видели сейчас, было не очень приятно, вы согласны? Ваш муж был, разумеется, прав, но жаль, что это произошло на ваших глазах.

Я не ответила. Я смотрела на Фейвела, смотрела, как он медленно поднимается на ноги. Он тяжело сел на диван и приложил платок к лицу.

— Дайте выпить, — сказал он. — Дайте выпить.

Максим взглянул на Фрэнка. Фрэнк вышел из комнаты. Все молчали. Через минуту Фрэнк вернулся, держа поднос с виски и содовой. Смешал то и другое в стакане, протянул Фейвелу. Фейвел пил жадно, как животное. В том, как он касался губами стакана, было что-то чувственное, отвратительное. Его губы прижимались к стакану каким-то особенным образом. На челюсти, там, где Максим ударил его, было темно-красное пятно. Максим снова повернулся к нему спиной и отошел к окну. Я глянула на полковника Джулиана и увидела, что он смотрит на Максима, смотрит пристально, испытующе. У меня учащенно забилось сердце. Почему у полковника Джулиана такой взгляд?

Неужели он начал задавать себе некоторые вопросы, начал что-то подозревать?

Максим не видел этого. Он глядел в окно. Дождь по-прежнему лил, не переставая, прямыми, ровными струями. Шум воды заполнил комнату. Фейвел допил виски и поставил стакан на столик возле дивана. Он не глядел ни на кого из нас. Сидел, уставясь в пол перед собой. Слышалось лишь его тяжелое дыханье.

В комнатке за библиотекой зазвонил телефон. На одной пронзительной, режущей уши ноте. Фрэнк вышел, чтобы ответить на звонок. Сразу же вернулся и посмотрел на полковника Джулиана.

— Это ваша дочь. Они хотят знать, ждать ли вас с обедом?

Полковник Джулиан нетерпеливо махнул рукой.

— Скажите, чтобы они начинали. Скажите, я не знаю, когда вернусь. — Он взглянул на часы. — Надо же было додуматься сюда позвонить, — пробурчал он. — Нашла время…

Фрэнк взял трубку — передать то, что просил полковник. Я представила себе его дочь у другого конца прохода. Верно, та самая, что играет в гольф. Представила, как она кричит сестре: «Па говорит, чтобы мы начинали без него. Что он там делает, хотела бы я знать. Бифштекс превратится в подошву!» Мы испортили им весь вечер. Нарушили заведенный в доме порядок. Разрозненные нити цеплялись одна за другую, и все оттого, что год назад Максим убил Ребекку. Я поглядела на Фрэнка. У него было бледное, застывшее лицо.

— Я слышал, как подъехала машина. Это вернулся Роберт, — сказал он полковнику Джулиану. — Окно той комнаты выходит на подъездную аллею.

Он поспешил из библиотеки в холл. Фейвел поднял голову. Затем встал на ноги и уставился на дверь. На его лице появилась угрожающая ухмылка.

Дверь отворилась, появился Фрэнк. Обернулся к кому-то в холле.

— Все в порядке, Бен, — спокойно сказал он. — Мистер де Уинтер хочет дать тебе сигарет. Не бойся.

В библиотеку неуклюже вошел Бен, держа в руках зюйдвестку. У него был непривычный, какой-то раздетый вид. Только сейчас я поняла, что он обрит наголо. С непокрытой головой он был чужим, страшным.

Казалось, яркий свет его ослепил. Он тупо глядел по сторонам, моргая глазками-щелками. Взглянул на меня, и я улыбнулась ему слабой, дрожащей улыбкой. Не могу с уверенностью сказать, узнал он меня или нет. Он все так же моргал глазами. Фейвел медленно подошел и стал перед ним.

— Привет, — сказал он. — Как жизнь? Что нового с тех пор, как мы встречались?

Бен уставился на него. На его лице ничего не отразилось. Он ничего не ответил.

— Ну? — сказал Фейвел. — Ты же знаешь, кто я, не так ли?

Бен продолжал вертеть в руках зюйдвестку.

— Э-э? — протянул он.

— Угощайся, — сказал Фейвел, протягивая ему коробку с сигаретами. Бен взглянул на Максима, затем на Фрэнка.

— Бери, бери, не бойся, — сказал Максим. — Бери, сколько хочешь.