«Ребенки» пленных не берут

Алексей, не глуша мотор, вылез из кабины, присел на камень, достал пачку Кемела, вытащил последнюю сигарету и, не обращая внимания на удивленного Стаса, закурил.

— Ты ж вроде бросил, — сказал Малыш.

— Бросил… — подтвердил Верин. — Это довоенная. Берег на первый перевал, который пройду, как турист. Символ. Но подумалось…

— Восстановленная дорога вниз — больший символ?

— Ага, так и я о том… Правда, Пушистик?

Бульдозер довольно рыкнул и подмигнул нарисованным тигриным глазом.

Окрестности Астрахани

Дмитрий Урусов (Чауш)

— Санька! Смотри, что у меня есть!

Димка аккуратно развернул потрепанный брезентовый сверток на плоской вершинке валуна. Девочка скосила глаза на содержимое и едва заметно улыбнулась. На вылинявшей ткани стопкой лежали несколько квадратных металлических пластин, заточенных по углам.

— Классная штука! — сказал Чауш и взял верхную. — Папик подарил. Он их лет двадцать назад болгаркой сработал! Еще на Украине когда был! Классная штука! — повторил Димка. — Пять миллиметров сталь! Тяжеленная! Если метнуть правильно — бронежилет первого класса пробьет! А не пробьет, так усе ребра переломает!

Бешеная еще раз улыбнулась.

— Можно? — и, не дождавшись ответа, взяла всю стопку, не забыв снять пластину и с ладони мигом замолчавшего Чауша.

Вшшшрух… И треск: хрусть-хрусть…

Димка понуро глядел на несчастный пожарный щит. Три пластины вошли в облупившееся дерево равносторонним треугольником. И четвертая ехидно подвела черту под горизонтальным основанием.

Мда… Уберегли Те-Кто-Сверху от позора. Хотел ведь повыпендриваться… Не успел. И хорошо. Нет, по скорости, может, и получилось бы. С ладони метать — дело нехитрое. Но блин, курво-мать, точность…

Чауш отвернулся. И тихо выдохнул. Тяжело, очень тяжело. На части, можно сказать, рвет… На отца с матерью смотрел, удивлялся, все понять не мог, как это они… Пока самого не стукнуло пыльным мешком. Парень снова вздохнул. Что же хреново-то так?! По тайге проще бегать, чем вот так стоять рядом, и не знать, что делать. Только и остается, что с ноги на ногу переминаться. И пытаться сопеть тише…

Ладно, себе-то можно и признаться: влюбился! По уши…

А ему теперь даже к ней подойти стыдно будет. Думал, вон, пластинами удивить. Вбить их ровненько в мишень. Надеялся… Ведь метать лучше всех умеет. Даже Полковника лучше. А тут рррраз, и с размаху. Треугольничком…

Чауш еще раз вздохнул. Нет в жизни счастья…

— Дим, — вдруг тихо сказала девочка, — хорош кукситься!

— Да я не куксюсь! То есть, не кукшусь. То есть… Ты поняла, короче. — Чауш снова безнадежно вздохнул.

Санька звонко рассмеялась:

— Ага, не куксишься… Ты когда последний раз в зеркало смотрел?

— Утром, — обиженно буркнул мальчишка. И начал заворачивать пластины обратно. Неудачно уронил одну на босую ногу. Выругался сквозь зубы… Кое-как замотал сверток…

Девчонка неожиданно стала очень серьезной. Тонкая рука коснулась загорелого плеча парня.

— Ну не переживай ты так! Меня с детства учили. Как твой отец говорит: «Плотно-плотно». И методы совсем не как у вас, — Санька улыбнулась, — слушай, Дим, а ты плавать умеешь?

— Умею…

— Научишь?

— Так у вас там негде…

— Зато здесь целое море! И неделя минимум, пока переговоры не закончатся! Пойдем?! Прямо сейчас!..

Двое, взявшись за руки, бежали по прибрежному песку: угловатый, высокий и широкоплечий подросток и крохотная девчонка с огромными, на поллица, глазами. Бежали, глядя друг на друга так, как смотрят влюбленные во все времена и во всех странах…